Одновременно с этим Цинский двор принялся заманивать ученых обратно на государственную службу. Создавалось множество доходных должностей и привлекательных синекур. Например, финансировалось издание огромных энциклопедий, которые вообще не были предназначены ни для чего, кроме сохранения классических текстов и обеспечения работой огромных групп образованных людей. Новое мышление оказалось путем к успешной карьере. На фоне выгодных государственных заказов необходимость практической пользы стала для многих казаться не столь уж очевидной. В конце концов, хорошая оплата сама по себе уже является практическим результатом. А для правителей Цин опасности свободомыслия и вовсе перевешивали любые возможные преимущества от новых идей.
Если разобраться, то в XVII веке китайские философы задавали точно такие же вопросы, что и европейцы. Однако, перед Китаем, как государством, не стояли глобальные задачи, требующие переоформить взгляды на Вселенную. Поднебесная была столь успешной и развитой страной, что ей просто не к чему было стремиться, кроме как к установлению полной внутренней стабильности. Неудивительно, поэтому, что новые математические методы оказались пущенными на исследованияя классической литературы. В обществе были слишком сильны позиции охранителей китайской ортодоксии. Европейцам позволялось иметь голос лишь в чисто механических вопросах. Большинство людей из правящего класса видели пользу от миссионеров лишь в том, что они делились своими, неизвестными в Поднебесной, практическими знаниями и навыками.
Иезуиты не сдавались. Несколько раз они устраивали с китайскими астрономами публичные состязания по предсказаниям солнечных затмений. И всегда побеждали. Престиж миссионеров поднимался на небывалую высоту, но главной задачи это не решало. Иезуиты могли предсказывать затмение с точностью до нескольких минут (китайцы иногда ошибались на несколько дней), но для китайских судей этот результат всегда оказывался недостаточно хорошим. Несколько минут – это ведь тоже ошибка! Ни о каком масштабном плане внедрения европейской науки, а уж тем более христианства, не могло идти и речи. Правда, китайский календарь продолжал быть вопиюще неправильным, поэтому устраивались новые соревнования. И вновь побеждали иезуиты. И – ничего.