– Ну-ну! – покачал головой Натан. – Что ж ты так жестко?!
Я ошеломленно посмотрел на него:
– Ты вообще хотел его здесь одного оставить!
– Что?! – возмутился Михаил.
– Это он шутит, – вздохнул маг. – Пошли уже отсюда.
– Подожди, – попросил Миша. – Где-то тут должен лежать кошель, я отобрал его у мальчишки, а потом на меня напала эта троица. Где же он?! – воскликнул Миша. – Я помню, как он полетел в ту сторону.
В переулке лежало несколько куч мусора, и парень начал их осматривать.
– Не спеши, – посоветовал я, подошел к одной из куч и выволок оттуда мальчишку-вора, который держал кошель Миши в руке.
Мальчику было лет семь-восемь, худой, грязный, он затравленно смотрел на меня.
Забрав кошель из окоченевших пальцев, я кинул его Мише.
– Твой? – для проформы спросил у него.
– Мой, – ответил парень.
Мальчишка попытался вырваться, однако я держал его крепко.
Достав из кошеля несколько мелких монет, протянул их мальчику.
– На, покорми своих, – сказал ему.
Мальчик спрятался за меня и незаметно закинул монеты за щеку.
– За нами наблюдает парень, переодетый в старуху? – спросил я.
Мальчик расширенными от удивления глазами посмотрел на меня и кивнул.
– Ну, – подмигнул я ему, – тогда вырывайся и беги.
Мальчишку не надо было уговаривать. Мгновение, и, пробежав несколько метров, он скрылся в толпе.
– Зачем ты отпустил его? – зло спросил у меня Миша. – Он вор! И помогал тем троим!
– Он сирота, – ответил я, – мальчишка, и, несмотря на свой возраст, не побоялся вырвать кошель из твоих рук. А потом сделал это повторно, когда ты кричал противникам, что умеешь входить в транс. И даже после этого, несмотря на страх, почти не дыша, пролежал в мусоре несколько минут. Не факт, что без моей помощи ты смог бы его найти. Думаю, его надо было поощрить, ведь те бандиты, которые от тебя сбежали, расстроятся из-за того, что мальчик выбрал сильную жертву, и надают ему «люлей».
– Ладно, – немного подумав, ответил Миша. – Раз так, пусть бежит.
– Пошли, – сказал Натан и, показывая пример, двинулся из переулка.
Мы влились в толпу и пошли домой, а я по пути поймал немало задумчивых взглядов – как от младшего брата, так и от старшего.
Миша был отходчивым ребенком, поэтому не стал на меня обижаться за резкие слова, сказанные в подворотне. Точнее, некоторое время он меня все же игнорировал, предпочитал не смотреть в мою сторону. Однако, думаю, какой-то частью своего наполненного обидой сознания он понимал, что я абсолютно прав, что мои слова верны и что я совершенно точно не хочу ему зла. Но юношеское упрямство не позволяло это признать. По крайней мере открыто.