— Ну и прыткая девчонка.
На улице скопились офицеры и Мастер. Он подскочил ко мне и схватил на руки. Я мгновенно очутилась вновь в кабинете. Остальные тоже залезли вслед за нами.
— Скажи, ты действительно надеялась, что мы отпустим тебя восвояси? — это был Свят, он подошел ближе к Кариму, держащему меня на руках и, протянув руку, начал гладить меня по щеке.
Не знаю, что нашло в этот момент на меня, может отчаянье, а может желание разозлить этих ублюдков, но я, схватив его за руку вцепилась своими недоразвитыми клыками в его запястье. И на мое удивление, умудрилась прокусить его кожу, сделав всего пару глотков, почувствовала, как мне в горло попала раскалённая жидкость, она прокатилась по моему пищеводу и тут же всосалась в кровь. В голове застучало, кровь была настолько ядерной, что я невольно сравнила ее с терпким напитком, настоянным не менее девятисот лет. А затем по всему организму разлилось тепло, я почувствовала расслабление и, разжав клыки, погрузилась в сон. Лишь в последний момент у меня мелькнула мысль о том, как же сильно я устала.
Проснулась от какого-то странного покачивания, разлепив глаза, сообразила, что передо мной кто-то сидит на сиденье, видимо я лежала напротив, на каком-то диванчике.
— Проснулась? Как ты себя чувствуешь Аня?
Свят наклонился ко мне и провел по моему лицу рукой.
Аня? Я не ослышалась? Они знают моё настоящее имя?
— Не удивляйся, мы узнали, кто ты, и как тебя зовут. Стас любезно согласился отвечать на все наши вопросы.
Он отодвинулся от меня, и повернувшись к кому-то, сказал:
— Верно Стас?
Я скосила глаза и увидела отрадную моему сердцу картину. Рядом со Святом, на диванчике напротив сидел Стас. Он был, мягко говоря, в потрёпанном состоянии. Бледный, с кровоподтеками на лице, одежда грязная и изорванная, а на руках наручники, скованные цепью, которая ведет к его ногам, на ногах тоже наручники, или наножники? И они тоже скованные между собой короткой цепью. На шее у Стаса ошейник. Я ошибаюсь или он сделан из серебра? Шея под ошейником в ожогах. На запястьях под наручниками тоже ожоги, на ногах не видно, брюки закрывают. У Стаса в глаза вселенская грусть. Пытается разжалобить? Я даже нервно хихикнула от такой наглости.
— Ну, я смотрю, ты уже совсем в себя пришла, присесть не желаешь?
Повернув голову на голос, обнаружила сидящего на моем диванчике Мастера Новосибирска.