Гестаповцы провели обыск в квартире и быстро нашли, что искали, – фотографию секретного документа и грузинские рукописи. 5 мая 1942 года отец Григол был арестован. Он хорошо запомнил эту дату и потом потерял счет времени.
…Подвал мрачной тюрьмы Павяк в Варшаве. Несколько дней его били и издевались. Смешались день с ночью, и время тогда, как и сейчас, остановило свой бег. Одно утешение – слова Спасителя: Блаженны вы, когда возненавидят вас люди и когда отлучат вас, и будут поносить, и пронесут имя ваше, как бесчестное, за Сына Человеческого; Возрадуйтесь в тот день и возвеселитесь, ибо велика вам награда на небесах (Лк. 6, 22–23).
…Ноябрь 1942 года. Битком набитый товарняк, идущий в Освенцим. Чьи-то спины и локти. Запах вони и пота. Ехал, слушал стук колес и понимал: обратной дороги не будет. Поезд уносил его все дальше и дальше от любимой родины, все ближе к вечности…
…Зимой рано темнеет. Мороз все крепчает. Рядом дрожит Лева. Что он думает, и так ясно. Из-за него мучают всех. Кто-то должен признаться. Отец Григол повернулся к нему:
– Молись за меня.
Потом выступил вперед и сказал:
– Это я украл хлеб.
Солдаты спустили двух овчарок. Но странное дело: псы, натренированные перегрызать горло беглецам, не тронули отца Григола. Вышла заминка. Тогда один из охранников принес канистру с бензином, облил священника и чиркнул спичкой. Живой факел, как большая свеча, долго полыхал на плацу Освенцима.
Спустя четыре дня в комендатуру лагеря пришло письмо от Варшавской Православной митрополии с просьбой сообщить об арестованном отце Григории Перадзе. С истинно немецкой пунктуальностью канцелярист ответил, что вышеуказанный арестант умер 6 декабря 1942 года в 16.45 минут в Освенциме на улице Кошарова.
Архимандрит Григорий Перадзе был причислен в лике мученика к сонму святых 19 декабря 1995 года на Соборе Грузинской Православной Церкви.
Тихо в доме. Только иногда поскрипывают в ночной тишине полы. За письменным столом старик в круглой шапочке перебирает рукописи. Их много, и написаны они быстрым, летящим почерком человека, который исписал за свою долгую жизнь не одну тонну бумаги.
Девяносто лет – возраст почтенный, время подводить итоги.
За окном – редкие огни спящей улицы. Интересно, какая она, жизнь, там, снаружи? Вот бы напоследок пройтись по улицам родного Тбилиси, подняться на Мтацминда или попить воды у Лагидзе… Увы, это невозможно. Уже несколько лет он, профессор Тбилисского университета, действительный член АН Грузинской ССР, Эквтиме Семенович Такаишвили, потомственный дворянин Российской империи (последний титул лучше нигде не вспоминать, кроме лишних проблем это ничего не принесет), живет под домашним арестом. Посещать его могут только несколько академиков, да и то по пропускам. Дочь, единственная его отрада и подмога, тоже под арестом. Связаны они оба государственной тайной. И ничего с этим поделать нельзя.