– Нас точно никто не видел? – спрашивает она шепотом.
– Ты так не переживай, – говорит Айрон, – иначе точно себя выдашь. – Он пытается коснуться ее руки, но она делает шаг назад, в мою сторону. – А здорово ты глаза спрятала, – продолжает он, не подав виду, что чем-то расстроен. – А то о твоих прекрасных изумрудах легенды ходят.
Дом в два этажа. На первом – просторная прихожая, гостиная и большая кухня. В прихожей на стенах несколько неброских картин, а по углам стоят высокие подсвечники. В центре гостиной низкий небольшой столик без стульев, на стене висят коллекционные ножи различных размеров и формы. Каждый уголок дома обставлен с любовью, и с первого взгляда заметно, что здесь все лежит строго на своих местах.
Ларрэт разглядывает обитель любопытными глазами. Однако, как только Айрон предлагает присесть с дороги, она старается скрыть свой интерес и говорит, что уже поздно и лучше оставить все на завтра. Айрон нехотя соглашается и провожает нас на второй этаж.
– И зачем тебе столько спален? – интересуется она.
– На всякий случай, для гостей. Мы же ночуем в отдельных комнатах? Или…
– Ах ты… – Ларрэт морщит лоб. – Напомнить, с кем ты разговариваешь?
– Со своей невестой.
– Не с женой. Какая наглость! Вен, ты слышал, что он сказал?
– Нет, – отвечаю. – Вы же ему договорить не дали.
– Я не имел ничего такого в виду, просто…
– Да ну вас. Где моя комната?
– Выбирай любую, – говорит Айрон растерянно.
В расстроенных чувствах она хватается за первую попавшуюся под руку ручку двери и исчезает за ней.
– Может, мне зайти к ней, извиниться? – спрашивает он. – Как-то неудобно вышло.
– Лучше утром.
Айрон отдает мне в распоряжение одну из свободных комнат. Мы желаем друг другу спокойной ночи и расходимся. Я захожу и присматриваюсь. Она поменьше моей в замке, но лучше: большое окно у кровати, холодный воздух. В Алтаре этой свежести не хватает. С высоты второго этажа я могу смотреть на город, хотя сейчас трудно что-либо разглядеть. Я тушу свечу кончиками пальцев и ложусь.
***
Утром я нахожу госпожу на кухне. Пахнет горелым и специями, из печи сочится темный дым. Я вспоминаю, как Ларрэт называла себя плохой хозяйкой.
– Доброе утро, – говорю.
– И тебе. Он еще спит?
– Да. Что Вы делаете?
– Я же просила на ты.
– Да, точно…
– А еще я проголодалась.
Я пытаюсь сформулировать мысль так, чтобы не обращаться к ней напрямую: