Схватив рюкзак с земли, испуганный парень метнулся к дороге. Кирпичи под ногами, пожухлые кусты ничуть не смущали беглеца. Он перемахивал через преграды молодым сайгаком. Летел, что есть сил. Когда показался забор гимназии, и до асфальта осталось не больше десяти шагов, в груди кольнуло.
Земля закружилась и рухнула.
С усилием открыв глаза, Макс понял, что это не земля упала ему на голову, а он свалился на нее и не может пошевелиться.
Прошла секунда, другая. Тьма окутала подростка, и он отключился.
В следующий раз, когда Оциоле пришлось поднять усталые веки, земли под ним не было. Точнее, ее заменила кровать с дурацким покемонным бельем трехлетней давности и мокрой от пота подушкой.
Родная спальня встретила парня не особо приветливо. В ней находились трое: набыченный папаша с мамой и мужчина в белом халате.
Врач хмыкнул.
– Будет жить. Не волнуйтесь, – начал он и бросил укоризненный взгляд на кровать. – Выйдем. Пусть отдохнет.
Когда дверь захлопнулась, Макс спустился с потертых простыней и на цыпочках подошел к двери. Голова перестала кружиться, и уже почти не тошнило. За здоровье он не беспокоился. А вот отношение доктора встревожило не на шутку. Интересно, что он скажет предкам?
За дверью кто-то кашлянул. Мать шмыгнула носом.
Низкий, старческий голос начал поучительную лекцию:
– Легкие наркотики в виде самокруток – это только начало. За мальчиком надо следить. Знаете, какие изменения в мозгу от этих вещей? А-а-а, не знаете. А я вам скажу: через год-другой не узнаете своего пацана: двойки, девиантное поведение, рукоприкладство.
После слов о рукоприкладстве мать ожидаемо заныла и начала всхлипывать чаще. Отец выругался.
– Соберитесь, женщина. Не время плакать, надо действовать, – продолжил противный старикан. – Вот номер нарколога. Детьми не занимается, но, может, что посоветует. Мне бы тоже вас зарегистрировать, мало ли.
Папаша резко прервал доктора:
– Василий Иваныч, мы-то вам позвонили для того, чтоб история осталась секретом. А вы регистрировать собрались. Нехорошо. Сколько с меня? Тысячу, две?
Старик помедлил.
– Максим, побойтесь Бога. Таких расценок лет пять, как нет.
– Евро, Василий Иваныч. Вы неправильно поняли.
На этот раз знакомый отца довольно заурчал. Максу показалось, что улыбнулся. Зашелестели бумажки.
Не успел Макс добежать до кровати, как дверь открылась и в комнату вплыла Лина. Большие грустные глаза с беспокойством проследили за движением сына, прячущимся под одеяло. Послышался вздох.