Всех людей послать нахуй.
За растление сел.
В мозг тюремщиков трахай теперь!
***
Я наслаждался, когда раб кричал,
Что у него все плохо в своей жизни.
И каждый день безжалостно страдал,
В безумстве страха мерзостной пучины.
***
Я молю о помощи сил света,
Для защиты от нечистой лепры.
Пусть избавить нас от мук нечестных,
И дарует связь миров прелестных.
***
Идет толпа на смертную экзекуцию,
Какая лишь бывает раз в одно столетие.
Держат в устах отрывки институций,
Оставив скверны истины никчемное наследие.
***
Как охуительно сложно некие дамы,
Прекрасно играют в коварные планы.
Невыносимое чувство сближения драмы,
Растопчет его в прекрасные раны.
***
И только лишь злосчастный императив,
Неподобающе сливался в нарратив.
И графоман, строча полкниги каждый день,
Самообманом загоняет себя в тень.
Никак принять не может экзистенцы тлен,
А также то, что графомания суть плен
Безумия, упорно нарочитого.
Отсутствия, навеки им забытого.
***
Это же надо страну довести до такого смятения,
Что на бутылку дешевле подсесть, чем на Есенина,
Или Тютчева, Гоголя, Фета.
Не видать вам сегодня шикарного обеда.
Марш свиней! Он в умах молодых ярко зиждется,
Мне аж боязно с ними в коннекте сблизиться.
Лучше быть одному и ни с кем, блять, не видеться,
Чем в гробу, похороненным ими, яростно брыкаться.
***
Кровать. Прыжки на ней от радости,
И крик соседей отовсюду.
Уста лиловые от сладости,
В гримасу сводятся от судорог.
В том крайнем стоне заключается,
Вся суть земного удовольствия.
Заветы божьи отрицаются,
Во славу сексуального довольствия.
О боли
Здоровья нет, чтоб жить.
Ключом из недр бить.
По волнам просто плыть,
И ношу пустоты тащить.
Однако трудно всячески брыкаться,
На линии, стоя, сопротивляться.
Когда все тело болью адскою пронизано,
А разуму забвение сей ласкою отписано.
Луна и теплое место
Луна и теплое место.
Никому не известно
Где витает покой.
Сей желанный изгой,
В мире серых, тревожных людей.
Залегаю в постель,
С дамой чудных идей.
Забываю о ней,
В болях жутких ночей.
***
И взгляд ее блаженно трепетал,
Не мог произнести ни звука.
В тот сладостный момент я пропадал,
Так невыносима была мука.
***
Туман и тьма разверзли низ,
А небеса открыли двери.
Мой путь убожески тернист,
Но мысли света душу грели.
***
Сцепившись за руки,
Мы гимны вопиющие пропели.
Влюбившись, странники,
Всем девушкам призналися на теле.
Бытие