Это действительно была хорошая новость. Тем не менее Джон пишет в своей автобиографии: «Тогда я понял, что мне осталось получить согласие лишь одного человека. И относительно этого согласия я пребывал в такой же неуверенности, как и в первый день, когда я увидел ее».
Он ожидал новостей от тетушки Полли, но ответа все не было. Согласие родителей мало что значило, если сама Полли оказалась бы против. Молчание тетушки он мог истолковать только как отсутствие малейшего интереса к нему со стороны Полли. Он старался отвлечь свои мысли от нее настолько, насколько это было возможным. Джон пишет тетушке: «Поскольку я прекрасно понимаю, что никогда не добьюсь внимания со стороны предмета моего обожания, я приложу все усилия… к тому, чтобы никогда более не беспокоить ни вас, ни ее».
Позже он написал: «Я полагал, что разрыв – это лучший выход для нас обоих».
Но вскоре он получил ответ. Семья Кэтлетт некоторое время будет находиться в Лондоне, и Полли будет рада увидеть его там, если он сам этого хочет.
Корабль Джона отплывал в свой родной порт – Ливерпуль, поэтому Джон без колебаний принял приглашение.
Встреча в Лондоне была удивительной во многих отношениях. Полли почти не изменилась за те четыре года, которые он не виделся с ней. Как пишет Поллок, она была все такой же «очаровательной, доброй и уравновешенной молодой женщиной, такой же непринужденной, как и тогда, когда она овладела его сердцем». Внешне Джон тоже очень мало изменился. Он все так же краснел и терял дар речи при ней, как и прежде.
Безусловно, он очень многое повидал в Африке. Он перенес очень тяжелую болезнь, голодал и предавался разврату. Смерть там была обычным явлением, а жизнь ценилась крайне дешево – жестокость, зверство и насилие случались ежедневно. И он прошел от глубины отчаяния и мыслей о самоубийстве к возрождению в Боге через Иисуса Христа.
Но при Полли он терялся. Джон не просто был молчалив, но – несмотря на все его приключения – довольно-таки скучен. Ему даже как-то сказали: «Полли всегда веселая и оживленная, а ты так зануден и мрачен».
Несмотря на свою веселость и оживленность, Полли была довольно-таки сдержанна, и Джону очень трудно было понять, что она на самом деле думает. Она была в хорошем расположении духа, но было ли это обусловлено его присутствием? Он просто не знал, как понимать ее настроение. «Я был крайне неуклюж, пытаясь добиться ее расположения», – писал он. Когда срок его малоутешительного визита пришел к концу, он спросил ее, не будет ли она против, если он продолжит писать ей.