На следующее утро Чарлз впервые увидел церковь. Он описывает ее так: «Это было огромное и величественное сооружение, казавшееся выстроенным для состоятельных и уверенных в себе людей, совсем не таких, какими были мои простые прихожане, которым мое служение казалось Светом и Истиной». Утреннюю службу посетило всего около восьмидесяти человек, а на вечерней народу было уже гораздо больше.
Именно тогда Сьюзи Томпсон впервые увидела Чарлза. Хотя вся ее семья отправилась на утреннюю службу, Сьюзи с ними не пошла. Но днем к ним зашел дьякон церкви и посетовал на то, что утром было столько незанятых мест. «К вечеру надо собрать побольше прихожан, иначе нам его не заполучить». Без сомнения, дьякон относился к делу очень серьезно, и ему удалось организовать приличную аудиторию. «Малышке Сьюзи тоже надо пойти», – добавил он на прощанье. Малышка Сьюзи, которая и в самом деле выглядела скорее подростком, чем двадцатидвухлетней девушкой, не очень-то была рада тому, что ее назвали «малышкой». И ей не очень понравилось то, что она успела услышать о новом молодом проповеднике. Ей нравились представительные священники, и она вряд ли стала бы относиться уважительно к служителю, который был моложе ее. Тем не менее «ради друзей», как она вспоминала позже, она отправилась в церковь вместе со всеми.
Ее первое впечатление не было благоприятным. «Красноречие молодого оратора мало меня тронуло… Его провинциальные манеры и речь вызывали скорее сожаление, чем почтение». Запомнилась ей вовсе не проповедь, а «огромный черный сатиновый шарф, нечесаные волосы и синий носовой платок в белый горошек, торчавший из нагрудного кармана». Как она деликатно выразилась: «Все это выглядело довольно забавно». Синий платок был плох сам по себе, но когда он вытащил его посреди проповеди и взмахнул им в воздухе, это уже было откровенно нелепо. Но, несмотря на все это, молодой проповедник произвел впечатление на аудиторию.
Вскоре церковь на Нью Парк-стрит официально обратилась к Чарлзу с предложением стать пастором. «Мне не требуется долгих раздумий, – ответил Чарлз, – Я СОГЛАСЕН».
Тогда же дьяконы подарили Чарлзу дюжину белоснежных носовых платков, чтобы он никогда больше не появлялся на людях с синим в белый горошек.
Но эти платки не сделали Чарлза Хэддона Сперджена изысканнее. Чарлз всегда одевался небрежно и заботился более об удобстве, чем о внешнем виде. Вещи, которые он носил, очень подчеркивали его телосложение. А телосложением он напоминал цистерну. Голова его казалась непропорционально большой. Если он не улыбался, то лицо его казалось невыразимо мрачным. Но когда его солнечная улыбка озаряла все вокруг (а улыбка никогда не исчезала надолго), то под влиянием ее тепла и света все таяло.