Мы разбрелись, кто куда. Котелок с остатками остывающей похлебки так и остался стоять у затухающего костра.
Я бросил коврик под мотоцикл, стащил мотоботы, лег, завернулся с головой в спальник.
– Ну что, спокойной ночи, мужики?
– Давай уже, – раздалось со всех сторон. – Спи!
Надо мной кто-то склонился. Я, уже сонный, встрепенулся было и хотел вскочить, но это оказался Ирландец.
– Вот что, Леха, – пробормотал он. – Спасибо тебе!
– Не за что, – проворчал я.
– Да есть за что! – Ирландец протянул мне руку, и мне пришлось пожать ее.
Потом я провалился в сон.
Не знаю, сколько мы спали, мне показалось – не больше минуты. Я проснулся от сильных подземных толчков. Со стороны Байкала слышался гул. С потолка тоннеля сыпался песок, что-то трещало и лопалось в его стенах, в толще скалы.
– Все вон! – заревел рядом Кроха.
– Завалит на хрен! – взвыл Карабас.
Мы повскакивали с мест и – кто что успел схватить!– метнулись через потухший костер наружу, под дождь. Дождь был совершенно ледяной! Лило, словно наверху прохудилась огромная бочка!
Я наклонился, чтобы надеть мотоботы, которые успел схватить, но в этот миг все вокруг озарилось ярким, белым светом, и Карабас закричал.
– Мужики, смотрите! Что это? Мужики!
Я поднял голову.
Ослепительная стена светящегося огня, расстилавшаяся от сопки до горизонта и от воды до самого неба, стремительно приближалась к нам со стороны порта Байкал. Зрелище было настолько неожиданное, непонятное и потрясающее, что я замер, судорожно соображая, что это может быть? Мне почему-то втемяшилось, что это какое-то огромное цунами, вызванное землетрясением. Хотя какое в небе цунами? Да еще из огня?
Было так светло, что можно было рассмотреть каждый камушек на площадке перед тоннелем.
– Внутрь! – вдруг что есть мочи заорал Ирландец. – Живо внутрь! Сгорим на хрен все!
Мы, словно стадо слонов, бросились обратно. Я едва не опрокинул свою «Ямаху», с разбегу налетев на нее в темном туннеле.
– Где же фонарик?..
– Какой тебе фонарик? Сдурел? – Кроха толкнул меня в нишу в стене, спрятался в нее сам.
Тут же, толкаясь, в эту же нишу залез Карабас. Ирландец укрылся в нише наискосок. Свет становился все ярче, мы вжались в камень.
– Что за хрень?!
И тут налетело. Казалось, воздух вибрировал и плавился, превращаясь в плазму. На меня дохнуло совершенно невыносимым, адским жаром. Я чувствовал, как трясется скала, к которой мы так горячо прижимались. В Бога я до этого не верил, но тут взмолился, прижимаясь лбом к камню. Мне хотелось жить! Как мне хотелось жить в этот момент! Кто бы знал!