– Помогу, – согласился он. – Нужны согласования, цензура для каталогов фильмов, прочие бумаги. К тому же не я один решаю, сам понимаешь.
Потом вывел Семена на задний двор – подальше от чужих ушей, и заговорщицки предложил взять в аренду его видеомагнитофон, по случаю купленный в командировке.
– В Японии? – удивился Семён. – Настоящий «Панасоник? Да его можно за такие бабки здесь загнать. Хочешь продам?
– Нет, пока не надо, – отказался тот. – Деньги быстро обесцениваются. Достаточно аренды. 100 долларов в месяц устраивает? Но никто об этом не должен знать.
– Так ты что, Володя, взятки совсем не берешь? Святой, что ли?
– Почти, – усмехнулся Мухин. – Не беру и другим по возможности не даю. Но времена такие настали, что семью даже мне стало трудно прокормить. Поэтому и доверяюсь тебе…
Следующая идея созрела у самого Шуры – пока нет лицензии, можно показывать фильмы в вузовских общагах. В комнату набивалось по 20 человек, множим на 25 рублей с каждого – жить стало веселей, а доходы пополам. Плюс расходы на бензин для жигулей Чернозёрского. Попробовали с родного для Семёна политеха. Дело пошло. Постепенно определялись и с наиболее кассовыми фильмами – «8 с половиной недель», «Эммануэль», «Греческая смоковница», «Чужой» и прочие ужасы плюс Брюс Ли и ниндзя… Два друга, не лишенные тяги к прекрасному, пытались устраивать и показы классики, но она имела ограниченный успех.
– Мы же развращаем глупыми фильмами молодое поколение! – горько жаловался Шура, выпивая очередную рюмку водки «Распутин», впервые тогда завезенную в Узбекистан.
– Это только начало, мы еще увидим, что они сделают с ним! – пророчествовал Володя Голубев, всегда имевший склонность к философствованию и к прогнозам. – На смену нам придут те, у кого не будет ни чести, ни знаний, ни морали!
– О какой ты чести говоришь! – тут же вклинивался Чернозёрский. – Она возможна лишь в свободном и демократическом государстве, в котором нет ни цензуры, ни однопартийности, ни перелицованного ГУЛАГа…
– Когда начались горбачевские реформы – я был за них. Но страна развалилась и становится с каждым днем все хуже. Что делать? – Шура заглянул в рюмку, но она была пуста. – Остается плюнуть на все и смириться…
– От нас уже ничего не зависит, будем плыть по течению. – Голубев вновь наполнил рюмки. И первым поднял свою.