В новой квартире, которая теперь принадлежала только ему, он не стал долго задерживаться: на следующий день он собрал вещи и поехал в родной посёлок своих родителей, который назывался Каменка. Там и похоронили отца. Он не стал афишировать приезд своей родне, а тайно присутствовал на похоронах, не выдавая себя.
У могилы он только и думал о своём последнем разговоре с отцом. Всё вокруг напоминало об этом. Он оказался скандальным и был их прощанием друг с другом. Отец знал, что дни его жизни, украденные зависимостью, начинают заканчиваться. Он позвал своего сына домой, чтобы рассказать ему сокровенную тайну. Отец поведал ему о семье и войне, а также о последствиях, которые могли привести его сына в тупик. Правда, как и гнев, были очень характерны для всех Стародубцевых.
Алексей стоял у могилы своего отца, когда уже все разошлись. Рядом с его отцом было ещё одно захоронение, которое так же утопало в цветах. По слухам, оно принадлежало его погибшему брату. Он долго смотрел в глаза своего отца и пытался выпытать из них сходство с собой, но никак не получалось. Алексей не захотел оставаться в посёлке и вернулся в Москву.
Упав на отцову кровать, он пролежал до следующего утра и сам себя снова выгнал из квартиры. Он нигде не мог остановиться, осесть. Его потянуло прогуляться. С Шаболовки он дошёл до парка Горького и долго бродил то среди душистой сирени, то вдоль реки. Он пошёл в сторону музеона, уселся на ступеньки и стал наблюдать за прохожими. Когда надоело, он отправился дальше. Вернулся к реке и прошёл мимо исполинского памятника Петру. Его ноги беспрестанно попирали уставшие под его тяжестью корабли.
Он дошёл до Якиманки и поднялся на Патриарший мост. Дойдя до храма, он долго кружил вокруг него, рассматривая бронзовые горельефы. Большинство из статуй пытались своими ступнями поместиться и устоять на карнизах храма. Некоторые находили себе место в филенках дверей.
Алексея привлёк всего один горельеф, где стоял Христос. Держа в руке стяг, он победоносно шёл вперёд. Кажется, что он хочет спрыгнуть с этого карниза, но такое ощущение, что он пойдёт прямо по воздуху, как по Галилейскому морю. Лицо у него было слишком строгим и беспристрастным. Своей ногой он придавил большую змею, наступая ей на брюхо. Алексею казалось, что он её не замечает. Смотрят на неё лишь люди, которые столпились вокруг Христа, прижавшись к стене.