– Вот оно что… – я припомнил, что у одного в коляске были такие ясные карие глазки, как у босса сицилийской мафии. – В 2004-м по телевизору показывали репортаж из суда. Потом их всех освободили из-за отсутствия состава преступления и отправили в ссылку. В Лугано.
– Это где? – уточнил магистр.
– В Швейцарии, кажется.
– В Москву через Щвейцарию на колясках… Не слабый маршрут легализации. Впрочем, дороги в Европах хорошие, – магистр надел наушники и углубился в изучение сайта табачных смесей.
Я оставил его в одиночестве, пошёл по безмусорной Москве шуршать листьями в ближайший осенний парк, где так много симпатичных водителей и улыбчивых сицилийских боссов.
По дороге мне попался сезонный рынок – улица в дюжину палаток. Потянуло укропным рассолом. Я прикинулся лёгкой добычей, позволил торговцу солёностями угостить меня золотистой капусткой, похрустел хренным огурчиком, выхватил из банки окольцованный белым луком крепенький груздь. Качая головой, отведал клюквы, янтарной морошки и ещё какой-то неизвестной, но терпкой ягоды. Мочёные антоновские яблоки произвели сильное впечатление. Самое время выдать чтондь классическое типа: «В прежние года едали мы пироги с черникой…» Не поверят. Трость и общая сутулость, которые я настойчиво таскаю с собой после операции, прибавляют от силы лет пять. Шрам на виске, наследие спортивного прошлого, придаёт благородства, а оно, как известно, не имеет возраста.
Продавец сверкал узкими тёмными глазами, подсчитывал, на сколько я уплёл вкусностей. Глупо корчить мудрого старца, когда со всеми налогами на возраст никто не даст больше тридцати пяти. Я купил треугольный кусок солёного бочкового арбуза и съел его на ходу с огромным аппетитом. Захотелось хлеба и водки, но сначала надо пошуршать в парке сухими листьями. Единственная процедура, вызывающая у меня исключительно положительные эмоции.
На шахматной аллее, у фонтана, где бетонный слон выпускал из пасти водяную струю, случайно нашуршал на туфли старой знакомой. Оказывается, она теперь блогер, психолог Элиза Ду, а не Лизон Грушницкая, староста нашей группы. На четвёртом курсе я едва ускользнул из её любовных объятий.
– Ду – это что-то восточное? – поинтересовался я.
– Да. Совершила разворот лицом к восходу солнца.