– Во даёт, – довольно улыбнулся брат, – иди, Коля, нацепи его на шворку!
Я подошел к Саяну. Злое выражение его морды мгновенно сменилось на гордое и счастливое. Он завилял колечком хвоста, глядя то мне в глаза, то на поверженного зверя, из которого вокруг он успел нарвать клоков щетины и пуха. Я взял его на поводок, потрепал по холке, похвалил и отвел в сторону. И теперь он уже абсолютно равнодушно смотрел на то, как охотники потрошили кабана, оттаскивали того к дороге, весело шутили и даже попробовали угостить его жиром и куском лёгкого. Забрав у них лакомство, я сам отнес Саяну, предложив ему попробовать ещё теплый его трофей. Аккуратно, словно смакуя каждый кусочек, Саян не спеша съел почти килограмм угощения и прилег.
Тем временем общим решением было принято предложение нескольких охотников слегка «подвострить глаз», а потом продолжить охоту. Но брат категорически настоял: «Охота окончена, лицензии закрыты – оружие сложить». Старый огромный секач и сеголеток1 пошли по договору между охотниками в собственность охотхозяйства – на экспорт для иностранных западных любителей дичины, а «прошлогодка» охотники решили выкупить в личное пользование по спортивной лицензии. На поляне накрыли импровизированный стол, расстелив прямо на мху газеты и выложив на них привезенные из дома деликатесы. О том, что охотники, нахваливая своих жен в приготовлении им на охоту закуски, явно привирают, я узнал много позже. Я это понял, когда сам собирал себе на охоту рюкзаки под злое ворчание жены. А пока – блинчики с ливером, маринованные боровики, ветчина, квашеная капуста, окорока, сало с мясной прослойкой, бутерброды со шкваркой и луком, соленые огурцы и помидоры, «бородинский» хлеб – всё это выставлялось на «стол» вокруг бутылок с водкой. Я и Федор скромно приютили на газете взятые из дому сало, вареные яйца и лук, но Фёдор, умница, смущаясь, поставил еще и бутылку самогона, настоянного на мускатном орехе. Охотники заметили, одобрительно загудели. Владимир Сергеевич произнес первый тост: за открытие коллективной охоты на копытных. Второй тост был за героев дня – отличившихся стрелков. Третий тост произнес заместитель председателя гарнизонного Совета военных охотников полковник запаса Павел Гаврилович: за егерей и за Саяна! Как было приятно слышать эту похвалу из уст авторитетнейших для нас с Федором людей. Мы с ним стеснялись, пригубляя из стаканчиков за каждый тост, но, поймав строгий взгляд брата, захватили по блинчику, и отошли тихонько в сторонку. И правильно: разговоры «за столом» уже перешли в воспоминания не только об охоте, но и спорах о политике. Подошёл Виктор, пожал нам руки в знак благодарности за работу и, ухмыляясь, пообещал: «Готовьтесь, скоро на охоту пойдем своим, семейным составом. «Как это?» – переспросил я его недоуменно. «Просто! Я, папа, ты, Саян, и, конечно, Фёдор. Чем не бригада?»