– Благодарю за столь развёрнутую информацию. Но что мы будем делать дальше?
– Дальше… я уже поглотил этих самоуверенных бандерлогов. Начал переваривать. Скоро я буду знать всё, что знают они.
– Как с тобой легко, Смерть!
– Ты сам-то понял, что сказал, архангел?
– Ну да…
– Не замечаешь в своём высказывании некую двусмысленность? Подумай хорошенько, прежде чем ответить.
– Мой брат, Люцифер, приучил меня к здоровому пофигизму, который подхватил, я так подозреваю от тебя. И я вам за это искренне благодарен, кстати. Переживать сотни тысяч лет за свои и чужие косяки – ещё то сомнительное удовольствие. Поневоле сатанеешь и становишься похож на монстров из Чистилища старого формата или, что сейчас в нашем с тобой случае актуально, на грёбанных теней абсолютной Пустоты. А конец жизненного пути я воспринимаю, как нечто неотвратимое и даже необходимое. И к нему ты, уж извини, никакого отношения не имеешь.
– Понял тебя. Ну… пора выдвигаться из этой дыры НИЧЕГО.
– Скачал инфу?
– А как же. Теперь я знаю достаточно для того, чтобы выйти на похитителей землян.
– И кто учудил эту херню?
– Всё сложно. Переплелись интересы глобальной политики и частной, личной ко мне мести.
– Хм. С политикой всё ясно. Врагов у тебя – половина, если не больше, всего Мироздания. А что с местью? Ты кого-то походя отправил в эту дыру?
– Судя по всему, да. Только вот я что-то данного прискорбного проступка за собой не вспоминаю. Подсчёт всех своих жертв я веду строго. И имя ещё такое мерзкое… клоунское, что ли… пародия на миф о демоне.
– Какое же?
– Багомет…
– Полная хрень! Что за моральный урод выбрал себе такой псевдоним?
– Пока не знаю.
– И он смог умыкнуть всё человечество только лишь из мести к тебе?
– Не только. Ещё, чтобы подзаработать и заставить меня понервничать. Но вот как этот Багомет собирается меня отправить в небытие?
– А кем этот чувак был до того, как ты его порешил?
– Хороший вопрос. Но ответ на него лежит вне НИЧЕГО. Валим отсюда, а то я что-то начал замерзать.
– И мне как-то вдруг стало не по себе…
И было от чего! Пустота вокруг Михаила и Мастера стремительно трансформировалась в нечто сюрреалистично устрашающее, заполнившись почти осязаемыми мрачными красками всевозможных цветов и оттенков отчаяния и ненависти. Они сливались, затем закручивались в огромные торнадо. Расплёскивались бесчисленными брызгами, пытаясь проникнуть за границы силового барьера, установленного так кстати Смертью.