– Почему за мной, а не за кем-то другим? И откуда я знаю, что я был в этой аудитории в это время? Я не могу вспомнить где был неделю назад, а тут – больше чем двадцать лет прошло!
– А вот это можно только поверить.
Семён Семёнович вытащил самый первый лист из папки.
Первой была запись, по которой никак нельзя было определить где и чем он занимался в указанный момент. Координаты, промежуток времени, запись чем-то напоминающая математическую формулу, рекомендация, оценка и синий штамп изъятия. От листа, лежащего сверху, она отличалась только менее точными координатами и временем.
– И что это обозначает?
Александр Фёдорович вывернул голову, чтобы удобнее взглянуть на лежащий перед ним вверх ногами листок.
– Вы встретились и с кем-то находящимся под наблюдением, встречу оценили как критическую по отношению к встреченному и изъяли…
– Судя по дате это было в мае, я не помню ничего такого!
– Поэтому и не помните, что её изъяли.
– Как?
– А я откуда знаю? Я простой наблюдатель. До меня этого не доводят и не доведут – не моя каста.
– Вы не сильно головой приложились?!
Александр Фёдорович поморщился.
– Я сильно приложился, но не до такой степени, чтобы не понять, что я попал.
– На деньги?
– И на них – тоже.
– То есть вы наблюдаете за мной за деньги? Даже на работу специально устроились?
– Еще бы. Приходится изображать из себя идиота, чтобы меня не перевели. Вы на редкость продуктивный объект для наблюдения. Я вас купил с аукциона – ваш предыдущий пошёл на пенсию и распродавал объекты.
– Он что, тоже у нас работал?
– А как же. Кто напротив вас сидел с момента поступления на работу?
– Не может быть! Вы как раз пришли, когда он уволился. А что, у каждого из вас свои объекты?
– Нет. Большинство работает в свободном плавании – бродит по улице, знакомиться в кабаках… Где придётся, там и ловят. Продуктивные объекты либо покупают, либо находят и обрабатывают как золотую жилу.
– А в чём смысл?
– В том, что у объекта надо изъять кусок реальности.
– Бред.
– С обычной точки зрения эгоцентричного градусника с манией величия.
– Не понял.
– Слушайте, развяжите меня. Всё затекло и сердце начало побаливать. Я никуда не уйду.
Семён Семёнович немного поколебался, потом зашел за спину Александра Федоровича и разрезал скотч, стягивавший его руки. Александр Федорович чуть не брякнулся с табурета потеряв равновесие, но Семён Семёнович успел подхватить его и водворить обратно. Развязанные руки действительно сильно затекли и Александр Фёдорович неловко попытался взять из рук Семёна Семёновича нож, но тот успел ловко отпрыгнуть и развязанный опять начал валиться, но теперь в сторону поехавшего стола. Стол врезался в стену и Александр Фёдорович застыл в нелепом боковом полунаклоне.