– Синьора Марта Мессина просила вас зайти к ней, я уже который день забываю вам сказать.
Выразительные брови профессора Гатти непроизвольно поползли вверх.
– Она хозяйка моей съемной квартиры, – пояснила Алекс. – Она сказала, она была вашей учительницей.
– Да, – кивнул Уилл.
В голове метались мысли, ударялись о стенки черепной коробки, как теннисные мячи, броуновское движение напоминало жужжание пчелиного улья.
– Если придете сегодня, загляните ко мне на ужин. Я буду готовить цыпленка… – молвила Алекс, не отрывая взора от красивого лица Гатти, цепляясь взглядом за каждую деталь его мимики, за выражение глаз-хамелеонов позади очков. – Я не мастер-кулинар, но обещаю, что будет весело.
Уильяму Гатти было отнюдь не весело. Коленки норовили подкоситься, пальцы сжались на краях подноса так, что побелели костяшки.
– Хорошо.
Он хотел сказать: «Я подумаю», но язык сам сболтнул то, что было на уме:
– Я приду.
Алекс просияла, Уилл отвернулся и закусил губу.
– Тогда до вечера, – обратилась она к его взъерошенному затылку. – Вам удобно в семь?
– Да, – ответила удаляющаяся спина Уильяма Гатти.
Алекс еще некоторое время сидела с диким видом счастливого дитя, которому пообещали на рождество подарить собаку – такую, какую хотелось, лохматую, с добрыми глазами, с раскрытой пастью и малиновым языком.
Алекс Марло тоже была кошкой-рыболовом, улов обещал быть вкусным.
Без четверти семь Уильям Гатти прислонил велосипед к стене особняка между двумя каменными клумбами с красно-бордовой бегонией, огляделся по сторонам на узкой улочке, уходящей вдаль кривой и холмистой дорожкой, и медленно выдохнул. Пыльца растений в кадках щекотала нос, клонящееся к горизонту солнце раскрашивало лиловыми и коралловыми красками крыши домов, городок жил своей маленькой жизнью, наполненной маленькими радостями.
С окна подоконника на втором этаже свисал рыжий полосатый хвост, похожий на пушистый ершик. Саму кошку было не видно, и Уилл невольно улыбнулся – при мысли о ее хозяйке и ее хитром приеме заманить его в гости.
В глубине души Уилл понимал, что синьора Мессина – лишь предлог, причем для них обоих. Уилл позвонил в дверь на первом этаже, затем, через полминуты, снова, но никто не ответил и никто не открыл.
Из окна наверху исчез полосатый хвост. Над головой уже послышался звук отпирания замков и топот торопливых ног, сбегающих вниз по ступеням.