Пётр Николаевич усмехнулся.
– Вот так, значит, ты с отцом… За живое берёшь… Смотри не споткнись, лисонька. Из всех верёвки вить не сможешь.
Наутро повозка с Иваном стояла во дворе купца Полянского.
Притащила его на повозке Анисия. Сунула в руки Петра Николаевича мазь и пошла восвояси.
Размещением Ивана руководил сам Пётр Николаевич.
Евгения даже не показалась в тот день.
Комнату для слуг застелили еловыми ветками, сверху несколько слоёв мешковины. Откуда-то принесли старенькую широкую лавку. Смотреть за Иваном велели сиделке, нанятой спешно из деревенских жителей.
Пётр Николаевич хотел было отправиться за Анисией и её посадить рядом с Иваном, но передумал.
Не стал Евгеньку лишний раз тревожить.
А Евгения вела себя так, будто и не было в их доме Ивана.
Сиделку на ночь отпускали.
После несостоявшейся свадьбы Евгения потеряла сон. Бродила ночами по дому. Стала пугливой. Бывало, сидит в гостиной, а ей мерещится, как кто-то ходит за дверью. Выйдет, а там никого. В окно выглянет, и как будто белое что-то мелькает.
Доводила себя до сильнейшего страха, а потом еле живая в свою комнату поднималась, накрывалась с головой одеялом и дрожала до утра. А сна так и не было.
Начали к отцу присылать сватов отставные офицеры довольно пожилого возраста. Объясняли ему, мол, они своё отжили, Евгеньке придётся немного потерпеть, и наследство ей останется. Хотелось им скрасить свои дни в компании молодой жены. Уговаривали Полянского, угрожали, что никому дочь его и бесплатно не нужна.
Пару раз Пётр Николаевич даже обмолвился при Евгеньке о замужестве. Но та даже слушать не стала. Хлопнула дверью и потом неделю с отцом не разговаривала.
Часто стала замечать Евгения Марию. Раньше та и не ходила к отцу в конюшню. А тут повадилась ему обеды носить. Идёт с корзиной, а сама глаз не сводит с дома Полянских.
Пётр Николаевич заглядывал в комнату к Ивану каждый день. Тот так и был без сознания. Но зато кожа как будто на глазах обновлялась. И лицо стало чище, и шрамы как будто разгладились.
Сиделка ухаживала за Иваном исправно. Меняла ему одежду, щедро мазала мазью. Сама эту одежду стирала. Два раза в день вливала ему в рот жидкую похлёбку. Иван пару раз чуть не захлебнулся. Но после этого стал кашлять и шевелиться иногда. Глаза не открывал.
Однажды ночью Евгения по привычке спустилась вниз. Налила воду из графина. Зажгла свечи в гостиной. Оглянулась и потеряла дар речи.