– Чей?
– Отцовский, – ответила Мария как-то неискренне, но залилась слезами. – Бабушка Анисия убила бы его за это. А я не хотела отца терять. Вот и обманула я, Петя. Нет мне прощения.
– Сына воспитаю, – пробормотал Полянский, – а тебя за враньё накажу. Не люба ты мне больше, Мария.
Вышел из комнаты, хлопнув дверью.
И с того дня поник. За столом сидел хмурый. Раньше, когда Мария появлялась перед глазами, млел, а теперь даже не смотрел в её сторону. Евгенька, заподозрив неладное, вызывала отца на разговор.
Но тот попросил не лезть в его дела.
– За Ивана замуж пойдёшь? – спросил он у дочки.
Евгенька не ожидала такого вопроса. Покраснела.
– Нет, – твёрдо сказала она. – Да…
Отец как будто её «да» не расслышал.
– Ну тогда пойдёшь за того, кто первым придёт. Ванька и сам не хочет. Раньше нужно было думать. Он оказался хорошим человеком. А я только ради смеха ждал, когда он придёт руки твоей просить. Позабавился вдоволь.
А теперь и надо мной забавляется жизнь. Всё вернётся и к тебе, лисонька! Каждое слово вернётся болью и страхом. Ты прекращай людей-то ненавидеть, богом тебя прошу, прекращай. А не то, как я, будешь глаза перед людьми прятать.
Время нынче военное, никто не знает, чем для нашей России-матушки повернётся оно. Будешь доброй, и люди помогут в случае чего, а нет, так камнями забьют или сожгут заживо.
Евгения не понимала отца. От её согласия на замужество он быстро перешёл к своим заумным речам.
В голове Евгеньки только и звучало вперемешку: «Война… Сожгут… Россия-матушка…»
Больше о замужестве в тот год отец речи с дочкой не заводил.
***
Зима была суровой. Не сказать, что жили впроголодь, но и не шиковали. Пётр Николаевич велел экономить, поскольку не знал, что принесёт новый год. Торговля стала нестабильной. Первая мировая война разрушила всё, что было налажено годами. За полгода войны Костромская губерния значительно поредела на мужскую силу.
Пётр Николаевич брал на руки сына, уходил с ним к реке и подолгу там гулял.
Приходил уже с темнотой. Голодный ребёнок орал. Мария хватала его на руки и начинала кормить, а сам Полянский, видимо, застудился и стал кашлять так, что никому в его доме не было сна.
А утром начиналось всё сначала. Калмычка не отдавала плачущего сына, а Пётр Николаевич забирал его силой. Ни разу Мария не пошла за мужем.