В то утро я решила отказаться от еды и худеть. Я высунула голову из-под одеяла и сбросила постельное белье на пол – в стирку. Я начала быстро одеваться и хотела пойти с Глебом куда-нибудь вместе, просто гулять или к его друзьям, куда-нибудь отсюда, чтобы не думать про университет. Но мужской голос из коридора напугал меня – это был его отец. Семья Глеба уже не спала. Квартира была наполнена голосами его младших братьев. Отец нагло открыл дверь в нашу комнату, бросил в мою сторону высокомерный ехидный взгляд, одобрительно улыбнулся сыну:
– Собирайся давай. На охоту сегодня едем, – сказал он и закрыл за собой дверь. Глеб обрадовался и поторопил меня к выходу.
– Ты ходишь на охоту с папой? – удивилась я.
– Редко. Сегодня просто охрененный день. Ладно, беги.
Ладно, беги?
Я даже не успела оформить чувства под какое-то определение, как оказалась уже на улице в несвежей одежде, с грязными зубами, с болью внизу живота, с ознобом и разряженным мобильным. Я стала противной себе и пошагала к метро, чтобы поехать домой. Мама, наверное, была на работе, да и с утра я не обижалась на нее более, а ненавидела уже только отца. Изобилие материнских обедов во сне вызвали у меня и отторжение, и жалость к маме. В первый раз из каких-то глубин неизвестности всплыл у меня этот образ обреченной бесконечной кухарки, перемалывающей все природные ресурсы, чтобы накормить нас с отцом. Ранее она мне казалась больше сухой женщиной из мира науки, но ведь у нее же оставалось время быть и поварихой, и уборщицей, и мамой, и женой. Она была человеком-оркестром и исполняла все роли кроме любовницы для моего папы, и он нас бросил.
Я поехала в университет. Не собиралась, но поехала. Каким подонком нужно быть, чтобы оставить свою девушку после первой ночи и поехать на охоту. У него был такой неприятный отец! И он так самодовольно посмотрел на меня, радуясь за своего любимого сынка, словно бы он со мной спал. Если папы мальчиков изменяют своим женам, то они омерзительны. Если папы девочек изменяют, то они просто несчастны. Наши женские энергии капризов, богинь, жертв, искусительниц, ев и лилит, обрушиваются на них с такой силой, что не выдерживают они более верности и уходят в блуд. Мой папа сбежал от меня, и мой парень сбежал от меня, и отец моего парня сбежал, и мой первый мужчина сбежал от меня, а мой дедушка давно умер. Все мужчины мои, куда вы все подевались? Сначала я испытала отчаяние, а затем наполнилась решимостью и поехала в университет, чтобы вырвать глаза у любовницы моего папы и устроить отцу скандал.