Я и в самом деле не обдумывала действия. Режиссер не объясняет актеру, когда нужно улыбнуться, а когда задрать бровь: процесс обернется кошмаром.
Говорят, актер – наемник. Он, конечно, может привнести немного своего видения, но сперва нужно выполнить поставленные задачи, а до того не совать нос. И я была послушной. Не могла оплошать. Мне предоставили только один дубль.
Вышагивала к могилам плавно, тянула носок. Представляла, будто иду по ниточке. Камеры следили пристально. Элегантно, острым лезвием прошла кладбище поперек. Но вместе с тем неумело, ведь правильнее – вдоль.
Я остановилась возле могилки Ильи. Полумесяц, застывший над головой, намекал, что начинается мультик, а вовсе не ужасы.
Вот отчего лезвие идет неумело. Наивно было полагать, что Идол где-то неподалеку. В самом деле, режиссеру вздумалось обмануть не только зрителя, но и актера. Наемница. Заткнулась. Поплелась к лавочке, ведь прогулка измотала. Села, вывернула карманы. Аттракцион, который я выбрала, мог обойтись чрезвычайно дорого. И тут грех – заплатить.
Бритва, веревка и мыло – скучный набор. Самообман веселил, но настала пора заканчивать игры. Все те дни я думала, можно ли обмануть Бога. Сейчас сижу и смеюсь. Слышала, людей с моим потенциалом раньше хоронили за оградой. Не то чтобы меня это беспокоило. Но дурить себя больше не хотелось. Внушать, будто это заурядная прогулка под звездным амурским небом.
Горе вполне можно разделить на степени. Запросто представляется ничем не примечательный день. Ночью или утром родители замечают, что доченька исчезла. Жители поднимаются на поиски. Рыщут по лесам и полям. А итог вместе с тем всем ясен – не будет ни тела, ни следа. Мама и папа бездумно смотрят вдаль, в надежде увидеть доченьку. И живут той надеждой, ни в чем себя не виня.
Самоубийство – дело другое. Покончить с собой или умереть от рук неведомого существа. Разные степени. Разные…
Я сидела на ледяной лавке и глядела по сторонам. Тоскливо. Ветер выл сам с собой. Почувствовала себя глупо, ведь Идол все не приходил.
Вконец замерзла. Отправилась домой. Спустившись с холма, отчего-то загляделась на озеро. Подошла ближе. К рыбацкой проруби тянулись следы – одни маленькие, другие – побольше. Но к берегу вернулся только один.
06.01.1992