– Отец! Отец! Это я! Впусти меня к себе! Я помогу! – кричал Тлайк и продолжал лупить своими мощными кулаками дверь. Она не поддавалась. Он сделал паузу и отошел в сторону. Масол стоял радом.
– Цевич, мы не справимся своими силами, – сказал он, – нужен таран.
Ну, конечно! Боевое бревно хранилось на оружейном складе. Это было бы выходом. Но как быстро его сюда доставить? Оно неподъемно для простых смертных. Необходимо погрузить его на повозку, пригнать сюда и через окно попытаться поднять с помощью винтовой цепи, завести в коридор, раскачать и ударить по двери. Нет, это не выход. Вся работа займет немало времени, а его у них нет.
– Масол, – ответил он, – я не могу ждать. Неси крепкую веревку. Через крышу я спущусь к окну спальни и проникну внутрь.
– Но это опасно, – сказал Масол, – на улице бушует ураган, ливень.
– Я рискну.
Пока они обсуждали способы проникнуть в покои анарха, за дверью тяжело стукнул засов, и она медленно стала ползти. Костлявые руки старика показались в проеме. Тлайк кинулся в комнату, с силой нажал на дверь, и та с грохотом отворилась. Отец стоял на пороге. Или то, что от него осталось с момента возвращения с каменного утеса.
Три месяца прошло с того мрачного события, когда двое мужчин, полюбив одну женщину, нашли для себя лучшее решение: они убрали ее из своей жизни, они убили ее в надежде, что все наладится, сердца успокоятся и откроются для новых чувств. Ошиблись. Жизнь не стала в прежнее русло. Не было ни веселья, ни ярких побед. Жители земель Леглана утопли в непрекращающихся дождях, их хозяйства терпели большие убытки. Торговля с соседними государствами сошла на нет, многие предрекли скорый голод и разруху.
Галло и Тлайк не принимали никаких решений. После произошедшего они старались не видеться, все забросили и предавались тихим утехам с наложницами и вином. Их двоих будто подменили. Уже не было радости и боевого настроения, ярких побед и благополучия. Жизнь превратилась в серость и безысходность.
О Гейле никто из них не вспоминал. Во всяком случае, при редких встречах, данную тему они не затрагивали. На самом деле, оставаясь наедине со своим отражением в зеркале, каждый старался не упустить волнительный образ, который все еще затрагивал струны их продавшейся души.
– Отец! – крикнул Тлайк. – Я с тобой. Прости, что не приходил. Скажи, что случилось?