– Да, я узнаю его. Это мой отец, – еще не до конца осознавая произошедшее, оставаясь где-то на грани между реальностью и обмороком, ответил я. Так же автоматически, подчиняясь лишь необходимости и железной воле того, кто задавал мне вопросы, я назвал имя, отчество и фамилию отца.
– Подпишите, – ко мне придвинули какой-то бланк, дали ручку. Не глядя, я подписал документ, продолжая твердить одно и то же:
– Что случилось? Как? Что произошло?
Никто не хотел мне отвечать. Тогда, в отчаянии, я вцепился в халат собравшегося уже уходить судмедэксперта:
– Ответьте же мне! Отчего он умер?! Как это могло произойти?!
– Мужайтесь, молодой человек, – глядя куда-то в сторону, ответил тот. – У вашего отца было больное сердце, – он слегка наклонил голову, коротким движением коснулся моего плеча.
Я опустился на жесткую скамью у стены, опустошенный, обессиленный. Больное сердце? Не может быть! Еще сегодня утром мы вместе выходили из дома. Отец выглядел, как всегда – чисто выбрит, подтянут, бодр. Моложавый человек со стремительной походкой – кто мог заметить в нем хотя бы намек на скрытую болезнь? Да и не жаловался он никогда на сердце.
Запах нашатыря все еще преследовал меня. Ужас внезапной потери смешался с еще неосознанным до конца страхом за будущее. Что станет теперь с мамой, со всей нашей семьей? Ведь отец, по сути, был единственной опорой: он содержал нас всех. Страшно представить, что ожидает всю нашу ораву и совершенно безвольную, давно нигде не работающую, мать.
– Где мама? – спросил я.
Эксперт, все еще сжимавший в руках склянку с нашатырем, присел рядом со мной на скамью:
– Мы подумали, что будет лучше, если сперва мы вызовем вас. Вы уже взрослый человек, мужчина. Вы должны взять себя в руки. Вам необходимо подготовить мать к этому страшному известию, поддержать ее, не позволить ей сломаться от горя…
Я ничего не чувствовал, кроме страха и отчаяния. Я почти не слышал его слов, но он продолжал:
– Вы понимаете, что работа вашего отца была очень напряженной, он всю жизнь трудился в органах. Он отдавал делу все свои силы, работал на износ. Вы должны понимать, что характер его работы был таков, что нам не хотелось бы привлекать слишком много… создавать вокруг этого печального события слишком много шума…
– Да, – вступил в разговор пожилой военный (я даже не заметил, когда и откуда он появился). – Наши люди гибнут, но мы не должны отчаиваться! Напротив, во имя их памяти мы должны еще крепче сплотить свои ряды, чтобы не позволить врагу через них прорваться!