Яркий солнечный свет бил в лицо, но я не пускал его в свои глаза. Во рту был медный привкус, но следов боли и крови я не ощущал на своём теле. Как и не ощущал своего тела за небывалой лёгкостью, не знакомой мне в прошлой жизни. Я стоял, прислонившись к какому-то железному материалу.
Мне было спокойно и в темноте, но я решил открыть глаза. Свет из темноты расступился, и я увидел знакомую при счастливой жизни картину.
Городской парк. Зелёные деревья шелестели листвой, как и тем, счастливым летом. Я стоял у железного ограждения, и, как в детском саду, дожидаясь маму, кусал железные прутья, собранные в простой узор.
Только краски были вокруг какие-то выцветшие, и повсюду было очень много яркого света. Будто весь мир светился и радовался. Но я стоял за забором, ограждающим от этого праздника жизни, и был уверен, что за моей спиной находилась густая тьма.
А напротив меня в свете самого яркого солнечного луча стояла она. Смотрела на меня, и, кажется, не верила.
Тут мои чувства проявились в словах, которые я не смог когда-то сказать ей лично:
– Прости меня, пожалуйста. Я испугался… всего… и нашего счастья, и нашей смерти. Ты умерла первой?
Её ответ меня удивил:
– Я не умерла!
Она вплотную приблизилась к ограде, попыталась прикоснуться ко мне, но ни у меня, ни у неё ничего не получилось. Пальцы вязли в решётке, и только её дыхание было ощутимым и будто настоящим.
– Я не умерла! Вот ты…
– Знаю, знаю, прости меня!
– … ты разбился на этом злосчастном рейсе!!! Этот чёртов самолёт…
От удивления мои слова застряли комом в горле.
– Ты же сказал, что полетишь в Петербург! А сам полетел куда-то на север, почему?! – она разрыдалась, её лицо стало некрасивым, она будто постарела.
– Я… не…
– Ты мне снишься, я знаю, родной. Чудес не бывает… не бывает! Ты мне теперь постоянно снишься… козёл! Зачем?! Что за письма ты мне пишешь, я не понимаю ни слова в них!!!
С ней случилась настоящая истерика. Я никогда не видел её в таком состоянии при жизни. Мне нечего было сказать. Ей есть за что меня винить. И это всё я прекрасно понимал с самого начала.
Тут ко мне пришло чёткое ощущение, что сейчас наша встреча оборвётся навсегда.
– Мне пора… пора уходить…
Мои слова подействовали на неё успокаивающе.
Я начал отдалятся от неё. Она закричала мне вслед:
– У нас скоро будет ребёнок, знай это! Я абсолютно здорова, и роды должны пройти успешно! И я оставлю его, слышишь! Оставлю его, как бы тяжело мне не было без тебя! Только не снись мне больше, пожалуйста. Не снись в тех снах, где ты так одинок, будто никогда никого не любил… а то я не смогу, я не вынесу твоей тоски. Я люблю тебя!