Автоматические двери едва успели раскрыться перед Кирией. Абсолют ворвалась в вестибюль больницы, распугивая ночной персонал. Плащ распахнут несмотря на лютый мороз, накрывший столицу. Под ним – одна рубашка, и та застёгнута всего на пару пуговиц с диким перекосом, отчего любой желающий может увидеть гладкую кожу живота и кубики пресса.
Ей даже не потребовалось говорить, к кому она, значок стражи всё сказал за неё. Перепуганный медбрат повёл по широким коридорам. Девушка на ходу поправлет одежду, застёгивает пуговицы и старается заправить рубашку в штаны, пытаясь сделать это незаметно. Впрочем, задача не такая сложная – бедный парень в синем халате боится даже обернуться. Звук шагов разносится далеко вперёд, отскакивает от стен и потолка, теряется в боковых коридорах. Пахнет стерильностью и… смертью, страхом и надеждой.
Лифт не рассчитан на абсолютов. Кирии пришлось горбиться, вжимаясь в угол, пока медбрат прилип к панели с кнопками. Второй этаж, третий – тяжесть на сердце, тревога и стыд. Зачем она отпустила его одного? Пусть Солен и мужчина, но он не абсолют. Нет, нет! Тут нет её вины, кто же знал, что на детектива нападут у военкомата? Какова вообще была вероятность?
Двери распахнулись с астрономической неспешностью, Кирия едва сдержала порыв раздвинуть их рывком, сминая, как тонкую фольгу. Последовала за медбратом, нависая над ним, как медведица. Несчастный, кажется, стал ещё ниже ростом. Странно, как мужчины сникают, когда сталкиваются с сильной женщиной. А может это дело в их собственной слабости?
Солен лежит в отдельной палате стражников, за стеклянной стенкой. Голова обмотана бинтами, на шее – гипсовый «воротник». Множество трубок и датчиков подключены к рукам, свободно лежащим поверх тонкого одеяла. На открытых участках лица темнеют синяки, почти бордовые. Выглядит так, будто упав с обрыва, угодил в улей бешеных пчёл.
Кирия потянулась к дверной ручке, но медбрат перегородил дорогу и выпалил, трясясь и бледнея:
– К нему нельзя!
– Но… как же… я же…
– Только близкие родственники могут пройти! Пациенту требуется покой! А вы совсем не похожи на родственницу!
– Я… я его… н… напарница, – выдавила Кирия, раздумывая, что легко может смести это мелкое препятствие, тяжело вздохнула и опустила руку, кивнув на ряд кресел напротив. – Посижу здесь.