– Со мной полный порядок. Я отдыхаю.
А потом зачем-то добавила:
– Я не пациентка.
Трескучий женский голос раздался словно сквозь радиопомехи:
– Я могу вам помочь?
Мужской голос слишком громко, точно я была туга на ухо, повторил:
– Мы можем вам помочь?
Я помотала головой и сосредоточилась на фигуре, сидевшей передо мной на корточках. Сну, навеянному гиперсомнией, присуща такая фиговина: когда я – ненавижу употреблять этот глагол – очухиваюсь, первые впечатления – самые верные. Я вижу все непредвзято и бесцензурно. Стыдливая, патологическая любезность и боязнь конфликтов, которые подталкивают меня к тотальной редактуре, просыпаются на пару минут позже.
Скажем, я прикорнула у подруги в туалете, оклеенном обоями с переливающимися ананасиками. До сна я воспринимаю их нейтрально, а после понимаю, что они просто ужасны. И рубашка, которую я себе присмотрела, на самом деле – полный отстой. А из сидящего на корточках брюнета, подумала я, с полными губами, безупречным цветом лица и длинными пушистыми ресницами получилась бы классная деваха.
А получился офигенно красивый мужик.
Я прикоснулась к волосам, тем самым транслируя: Вы привлекательны. Надеюсь, сегодня я выгляжу не как обычно, и выпрямилась в кресле.
– Я в порядке, – громко произнесла я. – Помощь мне не нужна.
Голос из динамика произнес «Ок…» и вырубился, точно у динамика случился приступ икоты.
Мужчина поднялся. Он был выше и старше, чем поначалу казалось. Он нацепил на нос очки.
– Я в туалете по телефону разговаривал, – с застенчивым видом сказал он.
– В туалете?
– Это приватное пространство.
– Вот поэтому я тут спала.
Он кивнул и сказал:
– По-моему, мы – отличная пара.
– В каком смысле? Пара чего?
– Может, психов? Интровертов? Я ругаюсь по телефону в свободных туалетах, вы спите в пустующих палатах.
– Если честно, палата мне не нужна. Я могу спать где угодно. Я засыпаю, когда у меня стресс.
Солнечный луч прорезал углом изножье кровати, и, по мере того как рассеивались остатки сна, больничный шум становился слышнее.
– А вы везде ругаетесь по телефону?
– Надо подумать.
Он замолчал, сунул телефон в карман халата и сказал:
– В последнее время, пожалуй, да.
– И с кем вы ругаетесь?
– С женой.
Интерес, искрящийся в груди пузырьками шампанского, лопнул и стек куда-то в живот. С женщинами вроде меня, которые редко бывают на людях и однажды уже вляпались в любовь, это всегда так. Я вызываю стойкий интерес у тех, кто лет на тридцать пять постарше, страдает косоглазием и весит полтора центнера. По крайней мере, под это описание попадает почтальон, который неровно дышит ко мне, хотя знает, что я слишком часто делаю заказы на «Амазон». Мужчины с чувственными, красиво очерченными губами, у которых на голове копна волос, а на щеках появляются выразительные линии, когда с высоты своего роста они ласково улыбаются тебе, одергивающей свитер над мягким животиком, – такие мужчины разобраны все до одного.