Настроение у Леньки было замечательное. Он знал и любил в себе эту приподнятость, веселое кипение жизни в каждой клеточке тела, когда море по колено. Вера в свои силы, в повернувшую к нему удачу окрылила Леньку, вернула ему утраченный оптимизм.
«Ты, Савостиков, как наркоман, – неодобрительно говорил тренер. – Тому, чтоб ожить, нужна ампула, тебе – успех». Такое сравнение Леньку нисколько не смущало, тем более что врач-психолог, писавший диссертацию о боксерах, на примере мастера спорта Савостикова доказывал правомерность этого явления. Только в отличие от ученого Ленька знал, что необходим ему не общий, а именно личный успех, не расплывчатое командное, а индивидуальное первенство. И сейчас оно было за ним. О том, как он, рискуя жизнью, спасал Гаврилова, узнают все – и бывшие приятели, и родные, и Вика. В газетах напишут, не могут не написать! Еще посмотрим, кто из нас «отработанный пар»! Рано списали Савостикова…
Вспомнил, как товарищи обнимали его в «Харьковчанке», и объективно отметил, что в их глазах не было зависти. Вот это спортивно, настоящие ребята! Наверное, многие из них на его месте поступили бы так же, но раз жребий выпал ему и он победил, то они честно поздравили сильнейшего. И вновь закружилась голова от мыслей о Вике: он заставит ее не только полюбить себя – любили его многие, – но и гордиться им! Ленька стал сочинять в уме текст радиограммы, которую пошлет Вике. Рассказывать о себе он не станет, такой человечек, как Вика, оценит его скромность, а вот сдержанно, с шуткой сообщить о трудностях похода, о морозах – это можно. Что-нибудь вроде того, что твое «да» сбросило с семидесяти градусов не меньше двадцати, согрело душу и тело.
…Задувало, начиналась поземка, и темная глыба камбузного балка то исчезала, то вновь появлялась перед глазами. На всякий случай Ленька сократил дистанцию, пошел метрах в пяти от Сомова. Сомов тоже его поздравил, двух слов не сказал, но обнял, поцеловал. Непонятно все-таки: зачем дядя таскает за собой этого доходягу? Водитель хороший, спору нет, а в трудную минуту распустил нюни – когда объяснялись на камбузе. Справедливости ради, напомнил себе Ленька, нужно признать, что и сам он выглядел одно время не лучшим образом. Но это, безусловно, случайность и больше не повторится. Никогда и ни при каких обстоятельствах.