Самые красивые сказки о животных - страница 2

В остальном же он был существом нетребовательным и скромным. Настолько скромным, что, несмотря на свои прямо-таки фантастические размеры, он никому не мешал. Даже наоборот, когда он стоял на берегу священной реки, животные, проживавшие по соседству, время от времени использовали его в качестве садового домика. Они прятались между его ногами-колоннами во время дождя или отдыхали в тени его исполинского тела, когда немилосердно палило солнце.

Филимон Фальтенрайх ничего не имел против, поскольку его самого не тревожили и не мешали ему предаваться размышлениям.

Теперь вам наверняка захочется узнать, о чём именно размышлял Филимон Фальтенрайх. Так вот, он, собственно, любил всякую мысль, лишь бы она была великой и прекрасной. Но главное – великой, ибо он сам был таким – и не только телом, но и душой.

Когда, к примеру, бархатисто-синее небо Индии отражалось ночами в священной реке, картина эта глубоко трогала Филимона Фальтенрайха, и он, исполнясь благоговения, думал: «Луна!» Больше он ничего не думал, лишь просто: «Луна!» И это была великая мысль.

Филимон Фальтенрайх мерно покачивался на своих мощных ногах, чуть слышно шелестел щедро отмеренными ушами и чувствовал себя крошечным и незначительным по сравнению с небом, усыпанным звёздами. И от созерцания этой красоты сердце его начинало трепетать.

Посещали его, естественно, и другие великие и прекрасные мысли. Например: «Цветы!» Эта мысль была просто безбрежна, хотя сам по себе цветок часто выглядит довольно невзрачно. Но внешние размеры ровным счётом ничего не значат. Это Филимон Фальтенрайх знал, а потому держался тихо и скромно.

Впрочем, случалось и так, что он несколько лет подряд обдумывал одно и то же, поскольку ему казалось, что чем дольше размышляешь, тем мысль становится величественнее и глубже. Надеюсь, что вы всё поймёте правильно и не станете смеяться над Филимоном Фальтенрайхом, как, например, обезьяны, которые над его головой вели нескончаемые научные беседы, утверждая, что уж они-то с такими простыми вопросами справились бы в два счёта.

Филимон Фальтенрайх только улыбался, слыша подобные заявления, посыпал себе голову белым речным песком и молчал. Люди, размахивающие всеми руками и ногами разом, в два счёта разделываются со всем на свете. Их крайне трудно убедить в том, что многое в этой жизни зависит вовсе не от умения быстро с чем-либо справиться. Во всяком случае, Филимон Фальтенрайх охотно избегал спешки. Он ведь был мудрецом.