– Скажи мне, Сантьяго, – Миклантекутли позволила Дуарте занять лидирующую позицию, чтобы самой отступить и потратить немного времени на поддразнивание своего спутника, – разве она не красивейшая из всех? Знаешь, когда женщины больше всего любят мужчин? Когда те поглощены делом. Когда их внимание полностью сосредоточено на работе, и они настолько захвачены ею, что забывают об особом мужском самосознании, которое и является корнем мужского тщеславия. Вы забываете о чистоте бытия. Один старец, греческий православный богослов, как-то раз сказал мне – это было еще в моей христианской фазе, задолго до того, как мы познакомились, – что дерево, будучи деревом, существует и поэтому поклоняется Господу. Он называл это таинством истины. Святостью бескорыстного бытия. Такова природа красоты Анхель: там, наверху, она делает то, для чего была создана, пребывает в гармонии с тем, для чего ее придумали. Мысль и действие – единое целое. Вся охота – это акт любви. Отождествление с преследуемым, слияние менталитетов – преследователя с преследуемым и наоборот, – пока они не станут одним разумом; неизбежность капитуляции; изящество казни. Любовь как таковая – это охота. Ты впервые чуешь запах, отделяешь жертву от стада, медленно ее преследуешь, все сильнее вкладываешься в погоню – жаждешь настичь, загнать в угол, – за которой следует неизбежная капитуляция, символический выпад и удар. Я действительно полюбила ее, эту девушку. Я познала ее дух, Сантьяго. Я преследовала ее, я охотилась за ней, я стала с ней единым целым. И я слилась с ней в любовном экстазе куда более интимном и глубоком, чем позволили бы наши биологические причиндалы. Она не сопротивлялась, не отбивалась, потому что любила меня. А я любила ее и не смогла сдержать удар.
– Миклан! – Остановившись на краю парапета, Анхель раскинула руки и покачала головой.
– В смысле? – крикнула Миклантекутли, задрав голову. Спорадические вспышки пламени, невидимые с уровня тротуара, озаряли Анхель адским сиянием. Она изобразила указательным пальцем аккуратное пикирование.
– Интересно, – задумчиво проговорила Миклантекутли. – Он не мог знать, как далеко погоня, так почему же позволил себе эти пять – десять? – минут, чтобы собраться по частям? – Ее взгляд заметался между зданиями. – Они пожертвовали пешкой. Бросили игрока волкам, рассчитывая собрать нас всех вместе и изменить ход игры.