– А… С кем я разговариваю? – осведомился растерявшийся Шмюльц.
– Это не важно, брат. Ты ошипса, слышь. Не звони суда болше.
Снова короткие гудки. Шмюльц держал в ладони свой смартфон, вообще ничего не понимая и смотрел на экранчик, словно на нем должна загореться бордовым мерцанием надпись, объясняющая происходящее.
Стряхнув с себя оцепенение, он бросился к своему дому, как спринтер на короткой дистанции, по пути кое-как заталкивая телефон в карман. Он бежал прямо по попадавшимся ему лужицам обрызгивая свои брюки и прохожих. На недовольные возгласы он не обращал внимания, он вообще их не слышал. Сам не свой он забежал в подъезд, через одну ступеньку поднялся на свой этаж и дернул ручку двери. Заперто. Не беда, есть ключи! Он открыл входную дверь и ворвался в свою квартиру.
В коридоре никого. Но! Чужая обувь!
Шмюльц интуитивно бросился не в комнату, а на кухню…
На кухне стоял абсолютно посторонний и незнакомый мужик и что-то держал в руках. Он стоял боком к Шмюльцу и, видимо, никак не ожидал появления хозяина, потому что его лицо на мгновение приобрело растерянное выражение, а все тело дернулось. Петр Степанович понял, что застал этого человека врасплох. Незнакомец попытался отвернуться и спиной загородить то, что держал в руках.
– Это что такое! – выкрикнул Шмюльц. – Вы кто?
– Я… это… не понимат, – заговорил человек, отворачивая глаза и продолжая что-то прятать в руках. – Не понимат по-русски.
– ЧЕГО?
– Я не понимат! – продолжал настаивать человек. Это был гражданин явно не славянской наружности. Худой, жилистый, черноволосый, густая монобровь. Черная колючая щетина начиналась от самых скул. Он был в черной кожанке и черных же брюках.
– Чего ты не понимаешь? – Шмюльц чувствовал, как в нем что-то закипает. – Ты кто такой? Кто ты такой, я спрашиваю?
– Я это… мэнэ прыгасыла Алэна, – стал говорить мужчина, показывая жуткие зубы. – Она тут живэт. Она мэнэ прыгасыла.
– Чего у тебя в руках?
– Это… Порошок, – действительно в руках у человека оказалась коробка стирального порошка. – Для стирать. Порвался коробка, я это… пересыпать в целую…
Шмюльц выхватил коробку из грубых темно-коричневых рук незнакомца и заглянул в нее одним глазом. Понюхал. Он не знал, как должен пахнуть стиральный порошок (Наверно какой-нибудь альпийской свежестью. А как пахнет свежесть?), по-этому отсыпал немного себе на ладонь. Вроде бы это на самом деле стиральный порошок. На вкус он пробовать не стал, хотя бы еще и потому, что и на вкус не знал какой должен быть этот продукт бытовой химии. После этого он грубо обыскал незнакомца. В его карманах была всякая грязная дрянь, но, вроде бы, этот человек ничего не своровал. Конечно, если он не проглотил какое-нибудь золотое колечко. Но раньше, чем через несколько часов, этого не узнаешь, а терпеть этого типа у себя в доме Шмюльц более не намерен ни минуты.