Да, вечерок сегодня определенно задался. Меня не оставляла мысль или скорее чувство тревоги, кстати, формулировка здесь отнюдь не важна, но что вечер и правда обещает быть не стандартным был для меня как неоспоримый факт. Я так глубоко погрузился в себя, что не заметил, как уже несколько минут ни за кем не слежу и ничего не слышу вокруг себя. Очнуться мне помог грохот разбитого стекла и разгневанный выкрик бармена:
– Да что они издеваются сегодня надо мной!!!
Грохот стекла объяснялся тем, что Арси в гневе швырнул натертый им до блеска бокал об пол. Он вышел из себя от того, что уже очередные клиенты искали свою официантку Лими Аль и были крайне недовольны сегодняшним обслуживанием. Разумеется, вспышка гнева Арси была не при клиентах, но за некоторыми столиками гости все-таки с интересом повернули головы в сторону бара, несмотря на громкую музыку. В атмосфере этого некогда уютного местечка будто что-то менялось.
А началось все с того, что, когда Жаклин М. пела песню «В забвении моем напрасно ты винишь себя», по сцене начал медленно стелиться густой и белый, как молоко дым. Он поднимался выше и выше, и как только певица взяла высокую ноту, свет вдруг заморгал как стробоскоп, и на том месте, где только что выступала Жаклин М., и ее музыканты, тоненькой струйкой подымался серый дымок. Я даже поперхнулся от такого исчезновения. Она конечно всегда так делала, но сугубо после концерта, и сейчас она должна была еще спеть как минимум две песни. К тому же исчезала она всегда одна. Тут снова заморгал свет, но не так импульсивно, как в предыдущем эпизоде, но и это было сильный отвлекающий маневр, потому что теперь на сцене стояла другая музыкальная группа. Стиль артистов не совсем совпадал с тематикой данного заведения. Холодные и мрачные тона цветов преобладали в их гриме и одежде. Инструменты, на которых они собирались играть тоже не соответствовали музыкальному направлению, которое здесь в основном исполнялось.
– Шоу должно продолжаться дорогие гости! – замогильным голосом сказал вокалист.
После сказанных им этих слов, артисты принялись играть. Сначала музыка не вызвала оваций, но потом началось какое-то чарующее действие. Словно хмель в голову ударил, и картина перед глазами стала вырисовываться совершенно другая. Чертовщина продолжалась. Я собрался с мыслями и боролся с действием музыкального гипноза. Мне казалось, что вокалист изменился в лице, появились густые брови, глаза стали глубоко черными, а у музыкантов началась отслаиваться кожа на руках и кто-то даже буквально голыми костяшками бил по струнам полусгнившей гитары, кто-то играл на ржавой трубе, а барабанщик идеально выстукивал ровные и четкие биты вообще без головы.