Чертенку надоело его хулиганское развлечение, и он залез на плечо к Матрене и принялся ловить дымные кольца. Из них он лепил самолетики и мишек, цветочки и страшные рожицы. Тянулся своими лапками к ложке бабушки и ел, причмокивая и жмурясь, варенье. Ему очень тут нравилось.
– Пироги мне вот твои по душе пришлись. Давно не ела. Покупала вот в городе как-то пару раз, а с домашними все равно не сравнится. Сама я давно не пеку, для себя одной разве много надо, – сказала бабушка и откусила кусочек пирога. – Тебе повезло, что я сегодня себе выходной решила сделать, а то я на консультациях телефон отключаю.
– Спасибо вам. Откуда он взялся, этот шишок? – спросила я.
– Квартира, наверно, пустая стояла? Они любят пустое жилье, там начинают хозяйничать, живут там в свое удовольствие, даже мебель ставят, как им нравится, и картины со стен снимают и выбрасывают, если они по вкусу не пришлись. Видно, диван ему твой понравился, не захотел с ним расставаться, вот и поехал на нем или в нем в новый дом, – ответила она, прихлебывая чай и пуская кольца дыма.
– Да недолго-то она и стояла пустой, пару-тройку недель, может, – ответила я удивленно.
– Для них и этого достаточно, чуют они, что ли, что жилье заброшено.
– Ну вот дома напротив стоят, там теперь жить будет, – усмехнулась я.
– Навряд ли, – улыбнулась бабушка и выпустила очередное кольцо дыма.
– Почему это? – удивилась я.
– Там за забором стоят два охранника, один твой, другой мой, такую добычу они не пропустят.
– Ой, сколько я вам должна за изгнание? – спохватилась я.
– Пять рублей, – засмеялась она и махнула рукой.
– Пять тысяч? – удивилась я.
– Нет, пять рублей, монетка такая. Раньше еще пятачок называлась, – она продолжала улыбаться, как-то хитро, по-доброму, как дедушка Ленин на картине «Ильич и дети».
Сходила в дом и принесла пятак.
– Вот, за работу рассчиталась, – положила перед ней монету.
Тут ее схватил бесенок и запихал себе в пасть. Я аж рот открыла и ахнула.
– Вот проказник, – засмеялась бабулька, – все, что плохо лежит, все в рот тянет.
Он потянулся за чайной ложечкой, но ее отобрала Матрена, и стукнула ею бесенка по лбу. Он обиженно потер его и отвернулся.
– Какой у вас забавный чертенок, – сказала я.
– Это коловерша. Помру, не знаю, куда он пойдет, – вздохнула она. – Они поодиночке не выживают. – Она почесала ему за ушком. – А ты чем зарабатываешь-то? Народу у тебя тут нет, приемы не ведешь. Правда, Маргарита блаженная была, брала, что дадут, от денег иногда отказывалась. Сама еще народ кормила.