К событиям этого года я бы отнес еще появление первых анекдотов про Василия Ивановича Чапаева, многие из которых живут до сих пор. Я помню. Но самое главное, что тот юмор, простой, хороший, был доступен уже возможностям восприятия семилетним ребенком. Хотя 7 лет, наверно, это уже не ребенок, и таковым я себя не воспринимал.
1966 год
Больших следов не оставил в памяти. Была поездка на море, в Гудауту, но это уже стало практически привычным. Отдыхали мы в доме отцовского друга, с которым они подружились в свое время при подготовке в Военно-медицинской академии в Ленинграде, никакого Санкт-Петербурга тогда еще не было. Папа привез оттуда большое количество альбомов – про Эрмитаж, про Русский музей. Это было страшно интересно.
Но, конечно, в Абхазии было еще интересней. Отдыхали мы в семье друзей. Глава семьи – Ерванд Хзарджан, армянин. Жена у него была Вартуш, грузинка, операционная сестра. Они имели большой двухэтажный дом, для Кавказа это было нормально, для Урала это была экзотика и, в общем, почти роскошь. Работали в хирургическом отделении поселка Дурипш, Ерванд заведовал отделением, Вартуш была операционной сестрой. Это километров 15-20 от Гудауты в горы.
Довелось там побывать. Совсем другой мир. Это не приморский городок, это большущие чайные, мандариновые плантации, это дома с винными погребами, фруктовые сады. Надо сказать, что и чаеводство, и цитрусовые появились (я уже об этом писал) благодаря деятельности Лаврентия Павловича Берии еще в 1930-е годы, когда он был руководителем Грузинской закавказской республики.
Вот в этом мире приходилось жить. Около дома был большой фруктовый сад, мне позволялось рвать любые фрукты, зеленые, спелые, не имеет значения. А почему позволялось очень многое – потому что у Ервандта с Вартуш было трое детей и все были девочки. Девчонки были старше меня существенно и ко мне интереса никакого не проявляли, но мальчик, появившийся в кавказском доме, где рождаются одни только девчонки, понятно, вызывал большой восторг.