Как и предполагала, у двери стоял отец и, одолевая борющуюся внутри обиду, спокойно кивнула головой:
– Я согласна, ваше благородие. Прощение прошу, что ослушалась и воспротивилась вашим словам.
Нестор, с былой надменностью, одобрительно кивнул, напоминая:
– Завтра состоится бал, прибудут Форрестеры. Ты дашь свое согласие Леонарду.
– Слушаюсь. – приклонила голову Беатрис и придерживая подол длинного платья, спустилась по лестнице, зажав дрожащие губы зубами.
Нестор не питал особой привязанности к дочерям, но к старшей относился несколько лучше, чем к Беатрис.
Минуя несколько проходов и залов, она вышла на улицу и, продолжая сдерживать эмоции, направилась в сторону сада, выглядывая сестру. Ей не терпелось поговорить об этом.
Беатрис виделась с Леонардом множество раз, он был сыном богатого помещика и владельцем главного амбара в селении, их семьи дружили поколениями.
По характеру Леонард намного мягче и благороднее отца, того распирало самолюбие и гордыня, этот же был спокойный и размеренный, никогда не повысит голос, выслушает, не имея привычки перебивать. Безусловно, Патриция была права, лучше мужа не найти и, если бы не личная неприязнь Беатрис к бракам, заключенным по расчету, так тому и быть.
Дугласы часто устраивали всевозможные мероприятия совместно с Форрестерами: балы, конные фестивали, театры; потому Беатрис на протяжении двух лет не оставалась без внимания их сына. Леонард при каждой встрече проявлял себя достойным партнером, подчеркивая манерами и жестами свою учтивость и заботу о юной барышне.
– Сестра, вот ты где! – Беатрис подошла к тенистой веранде среди яблоневого сада. Катрина сидела за столиком и неутомимо махала веером, прикрыв глаза. Это было ее излюбленное место, особые широкие навесы не позволяли лучам солнца проникать внутрь, и в жаркую июльскую погоду, как сегодня, она частенько сидела там на свежем воздухе, когда еще жила в поместье. – Матушка говорила, что скоро свидимся, я догадалась где искать, рада тебя видеть.
– Ну здравствуй, именинница! – Катрина оценивающе осмотрела сестру. На Беатрис было изумрудное батистовое платье, подвязанное белоснежным кружевным поясом на талии, хлопковые перчатки и светло-зеленые туфли без каблука из атласной ткани. – А ты с каждым годом все хорошеешь и хорошеешь, хочешь забрать всех моих поклонников? Да ладно тебе, не делай такое лицо, я потешаюсь.