– Ваше здоровье, Валентин Яковлевич…
В тишине комнаты раздался приглушенный стеклянный звон.
Затем молодой человек без лишней возни за пару глотков осушил бокал. В то время как хозяин дома приблизил бокал к лицу, вдыхая тонкую гамму ароматов коньяка.
Сначала это были едва заметные ванильные нотки. Следом появилось что-то цветочно-фруктовое, словно ветер смешал нежное благоухание розы и терпкий запах лесного ореха. Перед тем как отпить коньяк, Валентин Яковлевич ощутил в исходящем от напитка запахе аромат кофейных зерен, пряностей и дуба. Сделанный глоток отозвался приятной волной тепла по телу и шоколадным послевкусием.
– Хороший коньяк. Вкусный, – резюмировал Михаил.
«Всего лишь вкусный?!» – Валентин Яковлевич снисходительно улыбнулся.
Он не стал озвучивать, откуда и как к нему попал этот эксклюзивный напиток, и сколько его собеседник смог бы прожить на стоимость одной такой бутылки.
Валентин Яковлевич, сделав пару глотков, отложил свой недопитый бокал на стол и все с тем же задумчивым выражением лица поинтересовался:
– Миша, вы знакомы с моей дочерью?
– С Полиной? Да, знаком, – ответил Михаил и после короткой паузы уточнил:
– Она имеет какое-то отношение к тому, что вы хотите мне рассказать?
– Может да, – все так же задумчиво ответил Валентин Яковлевич, – а может и нет…
Мужчина устремил взгляд на горящие поленья.
– Мама Полины – Наденька умерла при родах. И дочь мне пришлось растить и воспитывать самому. Хотя нет, не совсем так. Мне все же пришлось прибегнуть к услугам няни. Потерю жены я переживал крайне тяжело. Но ради дочери, ставшей смыслом моего существования, мне пришлось научиться быть сильным. Полина выросла красивой девушкой и очень похожей на мать. Почти одно лицо, если не присматриваться. И, тем не менее, дочь – это всего лишь дочь…
Валентин Яковлевич замолчал. Михаил не торопил с продолжением истории. Вступление к ней (он так расценил услышанное) несколько запутало его.
– Событие, о котором я вам расскажу, произошло раз в тот период моей жизни, когда Полине было три или четыре годика. А у меня открывались широкие перспективы на адвокатском поприще…
Сделав большой глоток коньяка, Валентин Яковлевич вновь заговорил.
– Его звали Эдгард Бербер. Врач. Талантливый хирург. Как и мне, ему пришлось пережить личную трагедию. В аварии погибла жена. А дочь, которая чудом осталась жива, он воспитывал сам. Но что-то пошло не так…