И вот сегодня, Лидочка так надеялась на подработку: новому пациенту десять капельниц выписали и уколов на две недели расписали. Можно было к Новому Году сынишке, Ванечке, на хороший подарок заработать. Лидочка уже размечталась, а зря. Капитанша вмиг нарисовалась и перехватила выздоравливающего. А он глазами хлопает: мол, мне всё равно, кто будет делать. Ну а раз всё равно, значит – Нонкин выход.
Ну, плачь, не плачь, а надо идти работать. А то капитанша начнёт ехидно интересоваться, уж не из-за кавалера ли наша Лидочка всхлипывает. А какие уж тут кавалеры, когда в голове только сыночек ненаглядный, работа на полторы ставки и вечный вопрос: «Как свести концы с концами?» Не до романтических отношений, не до лирики.
Да и не лежит ни к кому Лидочкина душа. Сколько не пытались молодые врачи и пациенты к ней подкатывать, сколько не приглашали на свидания, цветами одаривая и шоколадками, в ответ Лидочка лишь мило улыбается и смущённо отказывается. Никто не обижается. На Лидочку вообще сложно обидеться: всегда приветлива, корректна с персоналом и больными, если нужно, поможет, если срочно, подменит.
Никак Лидочка не выбросит из сердца Ванюшиного папу. Крепко влюбилась она тогда, шесть лет назад, в Егора, молодого талантливого хирурга, привязалось к нему сердечко толстой ниткой, и не перерезать её, не разорвать. А Лидочка и не думает об этом. Некогда ей размышлять да нюни разводить. Конечно, когда она вернулась с летних каникул и узнала, что хирург больше не работает в больнице, где Лидочка практику проходила, она была в растерянности.
Они перед её отъездом повздорили. Егор приревновал свою зазнобу к симпатичному медбрату, который активно ухаживал за Лидочкой. А девушка возьми и скажи: «Ты вот скрываешь наши с тобой отношения, мы прячемся по углам, домой вместе не уходим, утром разными дорогами в больницу добираемся, чтобы никто не подумал, что ты пользуешься служебным положением. Вот и ухаживают за мной другие. Я ж с виду свободная». Егор вспылил, Лидочка обиделась. И уехала домой, на каникулы. А когда вернулась, Егора перевели на повышение в областной центр. А Лидочка осталась одна. Ну как одна – с Ванечкой в животе.
Она, может быть, и стала бы разыскивать любимого, да только девчонки медсёстры как-то в разговоре вскользь упомянули, что Егор вроде бы шуры-муры с докторшей одной закрутил. Правда или нет, но гордости Лидочке было не занимать. Позвонила родителям, без утаек рассказала правду. Родители у неё хорошие, душевные. Всё поняли и не ругались, не возмущались, как у одной из Лидочкиных подружек: её, когда она без мужа забеременела, родители скоренько на аборт отправили, мол нечего безотцовщину плодить. А Лидочкины в один голос сказала: Мать с отцом в один голос заявили: «Будешь рожать и точка. Чем сможем, подсобим». Одной ведь не выдюжить было: последний год в училище, экзамены.