– У него есть бабушка.
– Это не считается.
– САША! – вижу в кустах голубую курточку, – иди ко мне, милый!
– Просто будьте внимательны, Василина Григорьевна. Я хочу предупредить, что эта женщина почему-то точит на вас зуб.
Усмехаюсь. Я знаю, почему.
Это случилось полгода назад.
– Здравствуйте, я вас раньше не видел, – ко мне подходит высокий мужик с пузцом, пока жду ребенка у садика.
Осматриваю его. Хорошо одетый, бритый. Идеально выглаженная рубашка. Взгляд неприятный, сальный. Он скользит им по моей груди, опускается ниже. Становится мерзко.
– Вы слишком близко, – заявляю, когда он уже открыто лезет в моё личное пространство.
Мужик игнорирует мои просьбы. Наступает. Вжимает в стену.
– Эй! – взрываюсь.
– Не знал, что у нас есть такая сладкая мамочка-одиночка. Может, как-нибудь поужинаем? – облизывается он.
– Отвалите! – отталкиваю его, – я сына жду. И у меня муж есть, между прочим!
– Что здесь происходит? – рядом вырастает его жена Марина.
После этого начались проблемы. Сначала они были незначительными, но потом сын этой противной парочки стал лезть с кулаками на моего. И вот, к чему мы пришли.
Сашенька подбегает к нам. Его глазки аж светятся. Он выглядит счастливым.
– Ты чего такой довольный? – беру его за руку, – пойдем домой.
– До свидания, Катя! – лепечет малыш.
– Пока! – улыбается воспитательница.
Мы с сыном переходим дорогу и идем домой. Я машинально смотрю по сторонам в поисках черного внедорожника, но Кай будто бы и правда внял мне.
Так проще. И лучше для всех. Нам не по пути. От мужчин я вообще вижу больше проблем, чем пользы.
Мы возвращаемся домой. Готовлю обед, понимая, что нужно что-то решать с садом. И пока мы кушаем, решаюсь поговорить с сыном.
– Саш, а тебе нравится в садике?
– Дя! – он уплетает за обе щеки.
Признаться, я очень испугалась, что он где-то сидит и плачет один. Но он такой уверенный сейчас. Сашенька таким был, когда с нами жил мой муж. И порой они даже общались.
– Точно? А как же Всеволод? – стискиваю вилку, вспоминая мерзкую рожу его мамашки.
– Я вел себя неплавильно! – заявляет мальчик, и я замираю.
Что?
– Он задилается, потому-сто я не отвесяю! – лепечет с набитым ртом.
Ему три! Не мог же он сам прийти к такому выводу? Или мог? Ох, новая беда на мою голову.
– Больсе я не буду телпеть! Дам отпол! – Саша прям пышет уверенностью.