Проклятая Стеша умудрялась каждый раз пробивать дно! Она была слаба на передок и изменяла Андрею чаще, чем выполняла супружеский долг.
Многочисленные связи ее отца позволяли ей заводить романы с влиятельными мужчинами на стороне. Карьера Андрея Соколовского благодаря связям тестя тоже шла в гору, тут было грех жаловаться. Связи тестя постепенно становились и его связями. Дом тестя постепенно становился и его родным домом тоже.
Увы, все остальное казалось ему страшным сном. Ну не могла реальность быть настолько вывернута наизнанку! Жуткий сон начался после ухода от него Ольги Волошиной, и он не заканчивался уже пять лет. Шлюха-жена, чужой больной ребенок – что может быть хуже?!
Соколовский выходит в гостиную. Мелания сидит на полу и с воем раскачивается из стороны в сторону.
Он подхватывает девочку на руки.
– Тише, тише. Все хорошо, Мели… Все хорошо, папа здесь…
Вой постепенно прекращается. Девочка успокаивается.
Как ни странно, но маленькая Мелания вызывает у Андрея жалость. Он привык слышать ее голосок и немного странный смех, и у него нет к ней ненависти. Иногда Андрею даже кажется, что он испытывает привязанность к отродью, которое ему навязали: в конце концов, ребенок не виноват в том, что его мамаша набитая дура.
Стеша выскальзывает из ванной комнаты в вечернем платье. Зажав под мышкой клатч, она на ходу вдевает в ухо бриллиантовую сережку и благоухает какими-то приторно сладкими духами.
– Куда ты собралась? – изумляется Соколовский.
Стеша растерянно улыбается.
– Прости, котик, у меня деловая встреча.
– Скоро полночь! Какая еще встреча?!
– Очень важная… Уложишь Мели спать? Спасибо, малыш!
– Малыш?! – Соколовский бросает на нее угрожающий взгляд, полный злобы, и грубо дергает ее за руку.
Жена вздрагивает от боли и с холодной яростью смотрит на него.
– Оставишь синяки – я пожалуюсь отцу.
Он медленно выпускает ее запястье.
– Так-то лучше! – улыбается Стеша и, чмокнув его в губы, стучит каблучками своих туфель к выходу.
Андрей смотрит жене вслед и представляет, как он, будто коршун, настигает ее, впивается пальцами ей в глотку, а ее красивое лицо искажается в агонии от недостатка кислорода, и она бьется в его руках за свою никчемную распутную жизнь и проигрывает… О, как же часто он представляет эту сцену!
Придерживая на плече Мели, он дергает дверь ванной комнаты. Острый взгляд скользит по темному мрамору, которым была отделана мойка.