– Не так воспитана.
– Т-ю-ю-ю… кто сейчас на это воспитание смотрит?
Надежда права, но пока не могу себя пересилить. Кажется, как впряглась в телегу проблем, так и волоку воз на себе. Вот поступлю в универ, тогда и посмотрим. А пока… пусть остаётся так, как есть.
– Короче, будем верить, что все обойдётся.
Но говорит Надя так неуверенно, что я понимаю: не обойдётся. Я теперь мишень для мажора, очередная игрушка, кукла, и только в его власти казнить меня или миловать.
От этих мыслей тянет в сон, даже не замечаю, как оказываюсь возле родного дома. Наша сталинская пятиэтажка спит, в редких окнах горит свет. Нахожу взглядом свою квартиру на третьем этаже – темно. От облегчения становится легче на душе. Главное, с мамой все в порядке, остальное перемелется – мука будет, как говорил когда-то папка.
Папка… сердце сжимается от боли, а на глаза наворачиваются слёзы. Смахиваю их испуганно рукавом и открываю дверь, стараясь не греметь ключами.
Прислушиваюсь – тихо. Мама уже спит. Кил выбегает из комнаты, стуча коготками по паркету, и рычит. Так, на всякий случай. А вдруг чужак в дом ломится?
Он крутится у меня между ног, не давая закрыть дверь, я улыбаюсь, и все неприятности дня остаются в стороне. Присаживаюсь прямо на пороге и ласкаю Кила по голове.
– Тихо-тихо, – он довольно тянет ко мне мордочку, шершавый язык так и норовит лизнуть в нос, но с меня на сегодня поцелуев достаточно. – Как вы тут? Все хорошо?
– Тяф, – отвечает Кил.
И вдруг ушки тойчика напрягаются, он наклоняет голову, словно прислушиваясь к звукам. Я тоже настораживаюсь, но в подъезде тихо, только с верхнего этажа доносятся слабые звуки музыки. Встаю, чтобы закрыть дверь, и тут Кил заходится неистовым лаем и проскальзывает между ног к лестнице…
– А-а-а, – эхом отдаётся от стен чей-то крик.
Я срываюсь с места…
Несусь вниз, не чувствуя ступенек под ногами. Ужас! Даже представить страшно, что сделает крохотный Кил, который ненавидит все, что движется, со случайным прохожим. Хорошо ещё, если схватит за штаны, а вдруг заберётся выше? Наш тойчик и не на такое способен.
На следующем этаже картина открывается кошмарная. Оправдываются мои худшие тревоги. Высокий мужчина крутится волчком по лестничной клетке, а на воротнике кожаной куртки висит наш тойчик.
– Кил, фу! Брось его! – кричу сдавленным голосом: не хочется будить всех соседей. – Брось!