Девушки дружно накрыли на стол, Ядвига разлила по тарелкам ароматный грибной суп из принесенного термоса; красиво, совсем не по-деревенски, выложила сало, маленькие соленые бочковые огурчики и черный хлеб, нарезанный тоненькими ломтиками. Они обе, дружно и с отменным аппетитом, как могли быстро и молча, справились со всем этим гастрономическим великолепием.
Какой же вкусной показалась сейчас Алике эта простая еда! Она не ела, казалось целую вечность, и хотя ей было еще трудно жевать – нестерпимо болела вся челюсть и щека, но она старалась не морщиться и не признавалась в этом Яге, а в конце обеда искренне поблагодарила подругу за заботу.
Ядвига благосклонно приняла слова благодарности, тут же в стиле кота Матроскина, ответив – что она еще и не то умеет – и вышивать, и на машинке, и еще колбасу вкусно режет! – перешла к основной цели – лечению подруги. Она разложила на столе баночки с мазями и бутылочки с отварами из трав и, азартно потирая руки, предложила Алике:
– Ложитесь, пациент, на кровать и максимально расслабьтесь. Вас ждет приятная процедура без всякого наркоза. Блюдо а-ля натюрель в соусе по-деревенски!
Самое удивительное, что Алика и впрямь ощутила себя пациентом на приеме у врача-косметолога и с огромным удовольствием и женской верой в чудеса, прилегла на кровать и доверила свое лицо бесстрашным и уверенным рукам Яги. А та, словно заправский врач, тщательно вымыла руки над умывальником, который стоял в закутке, возле печки, присела на стул у кровати и приступила к волшебному исцелению.
Она протирала ушибы Алики какими то душистыми настойками, она осторожно разминала пальцами ее лицо, двигаясь по каким-то, только ей известным массажным линиям, она тихонько шептала Алике какие то непонятные словечки. А в конце смазав ее левую щеку пахучей мазью, положила сверху на лицо льняную салфетку и велела лежать спокойно минут тридцать.
А сама, что-то негромко напевая, вымыла посуду, убрала продукты в холодильник, и заварила чай из тех трав, что тоже принесла с собой. В комнате приятно запахло душицей, иван-чаем и чабрецом. А еще Яга принесла со двора из-под навеса две охапки поленьев и сгрузила их возле печи – чтобы назавтра, с утра Алике было чем протопить печь.
Алика, чувствуя, как ноющая боль в лице понемногу отступает, расслабленно задремала. Она ощущала себя почти абсолютно счастливой сейчас, а еще защищенной, а еще маленькой девочкой, о которой заботятся. Такие забытые и приятные эмоции, как же ей их, оказывается, не хватало в последние пять лет, почти во все время ее замужества. Ее несчастливого, как выяснилось, замужества.