«Живи Ванька рядом, мы были бы друзьями» – думал я, переворачивая замусоленную страницу библиотечной книжки. Недавно читали «Каштанку», и так после этого захотелось собаку! Я бы с ней спал и гулял по нашим дворикам-колодцам! Впервые попросил маму:
– Купи собаку, а то я и разговаривать разучусь.
– Мы сами, как собаки! – только и ответила она.
Рассказ подходил к концу. Даже не услышал, как мама позвала на кухню ужинать. «Приезжай, милый дедушка, – продолжал Ванька, – Христом богом тебя молю, возьми меня отседа. Пожалей ты меня сироту несчастную…»
На страничку капнула слеза. Потом вторая. «Мама увидит, ругаться будет», – подумал я и размазал мокрое пятно. Но слезы душили, и никаких сил уже не было их сдерживать. Мне так жалко стало себя!
«Может, написать бабушке? – пришла бредовая мысль, – но я же не Ванька. Она не заберёт, маму испугается».
Декабрь заваливал мокрым снегом. Ветер помогал липким снежинкам забраться за воротник, где они бессовестно таяли. Куртка становилась всё тяжелее, а я шел сквозь полумрак простуженного города к спасительному вокзалу. Кулак в кармане сжимал накопленные денежки. Обычно я не обедал в столовой, но родители этого не знали.
На поезд билет не дадут, это я понимал. Помнил, что можно до деревни добраться на трёх электричках. Подольше ехать, но зато никто не пристанет.
У окна было лишь одно свободное место. Я расплющил нос, уткнувшись в холодное стекло, и собрался рассматривать пролетающие голые леса, но подсела женщина.
– Мальчик, ты куда едешь? И почему один?
– Бабушке стало плохо, – соврал я, – а маму с работы не отпустили.
– Ты так любишь бабушку? – изумилась тётя с добрыми глазами.
– Конечно, я ведь с ней прожил в деревне до школы, – тут я уже не врал. – А потом меня привезли в город учиться.
Я сам ничего не помнил. Но как-то раз мама рассказывала, как она приехала в деревню забирать меня, протянула коробку зефира в шоколаде, а я бросил ее в грязь и побежал к лесу. Конечно, догнали. И увезли. А я перестал со всеми разговаривать. Город так напугал, что память отшибло напрочь.
Бабушка… Как же тепло было с ней. Её ласкающий вкрадчивый голос был дороже всяких конфет. Сядешь, бывало, под её крылышко и слушаешь сказки-прибаутки. Встречала меня на станции тетя. В телеге всегда было душистое сено, а сверху она накрывала теплой овчиной. Бабушка встречала недалеко от деревни на опушке леса, непременно с цветами. Запомнились ландыши. Их аромат так волновал, что теперь кажется, что это бабушка пахла ландышами.