Наши чувства взлетели. Над нами играл марш Мендельсона.
Мы пошли на набережную, осмелев, впервые взял её за руки и открыл ей своё сердце. Мы долго говорили, выплёскивая вёдрами свои переполненные годами чувства.
Я рассказал, что люблю её с детства, но боялся сказать ей об этом. Теперь во мне столько смелости, знаний и нет страха, но об этом я не стал ей говорить. А Надя тихо созналась, что ждала этого момента всю свою жизнь и не знала, как ей открыться.
Уже перед самым рассветом, не сговариваясь, мы пошли домой, где ощутили вдруг томительное дыхание друг друга. Ночью нам звёзды за окном близоруко подмигивали.
А наш домашний мир, делённый на двоих, оказался огромнее миров никем не разделённых.
Я торопился, я чувствовал ЕЁ – ЛЮБОВЬ! Я наслаждался счастьем нашей встречи, оно уже свило гнёздышко внутри меня. Но надо спешить, ведь доктор отмерил мне всего лишь только сутки. А я тянул время, пил любимый поток слов, мыслей, чувств и феромонов с кожи её рук, плеч, лица. Не расплескать бы, не растерять, всё унести с собой.
А ранним утром ещё в сумерках до рассвета мы направились в Тихую бухту. Стояли у воды по щиколотку. Волна щекотливо ласкала пятки. Свежий ветер обдавал прохладой. А мы чувствовали прикосновение друг друга и смотрели, как над горизонтом поднималось солнце, чтобы подарить всем ещё один день жизни. Для меня, может быть, последний…
Но я тогда об этом даже и не думал. Мне было с Надей очень хорошо, так хорошо, что за эти мгновения я готов был отдать всё на свете. Спасибо чипу – он дал мне смелость всё высказать, а то бы всю жизнь ходил рядом и не сознался.
Вокруг мы ничего больше не замечали, как будто не было ни души, а лишь только мы, шум волны, краски неба и внутри полная карусель гармонии чувств, каких я ещё не испытывал никогда…
На следующее утро я проснулся. Не один.
И что?
Не умер.
Возможно, любовь дала мне жизненные силы!? А что же ещё могло быть?
В этой жизни главное – ЛЮБОВЬ, которая даётся только ЧЕЛОВЕКУ!
Здравствуйте, я рыжий котёнок Кузя! А ещё я похож на подарок! Но, к сожалению, я дворовый, однако что-то во мне есть и породистого, потому что, я, как котенок даже на помойке, всем нравлюсь, только не берут к себе домой. «Ой, какой котёнок!» – радостно кричат. Но как только я хочу запрыгнуть им на руки, так сразу отмахиваются: «Брысь. Брысь отсюда!» Только ленивый не гонял меня и не шлёпал. Ах, эти странные люди! Научились ходить на двух лапах и возомнили из себя львов, а для меня эти двуногие, по сути, большие кожаные обезьяны: кривляются, корчат смешно рожицы и скалят зубы. Язык прикусишь, хочется огрызмяукнуться.