На деревянных скамейках, укутанные в полотенца, стояли сестрички, а Мария, мать её, Константиновна, ползала на карачках, растопырившись, как пьяный краб, и шарила руками по полу. Длинный махровый балахон, надёжно скрывающий тело девушки, волочился следом.
– Маш? – в первое мгновение он почему-то растерялся, не понял, что нянька попросту потеряла очки, а сестричек поставила наверх на случай, если линзы разбились. Лишь когда она подпрыгнула, близоруко уставившись на него, беспомощно щурясь, капризно сжимая пухлые губы, он сообразил в чём дело.
– Мы устали тут стоять! – заявили синеглазки.
Сергей отодвинул Машу, подхватил сестричек на руки и быстро отнёс в палату, усаживая рядышком на кровать, машинально одев каждую в заранее приготовленный махровый халатик. Не оставлять же укутанных во влажные полотенца. В корпусе не холодно, но и не жарко, на фоне акклиматизации заболеть – как нечего делать. Потом он вернулся в душевую – Маша так и стояла, почти не шелохнувшись, как крот на свету, – нашёл её выпавшие очки и широким жестом выпустил возмущённую девушку.
А позже он выслушал такого, что только чудо, да присутствующий рядом Марат не дали придушить звезданутую няньку Алёшиных. В каких только наклонностях она его не обвинила! Как же, не должен он был переодевать девочек! Будто у девчонок сопли из носа наутро не потекут, если в сухое не закутать после душа.
И самое абсурдное было в том, что выговаривала, нет, вывизгивала ему не кто-нибудь, а педагог по образованию. Пришлось рявкнуть на бесноватую, а пока она хлопала близорукими глазами, выскочить на свежий воздух, где кружились кипенные хлопья снега и мирно оседали на уже заснеженную гладь.
Только покурив, он, наконец, успокоился и вернулся в полутёмный корпус. Дети спали без задних ног, свет горел у воспитателей, а в холле, понурив голову, сидела нянька-фурия.
– Сергей Витальевич, я бы хотела извиниться, – быстро проговорила Мария Константиновна, когда он проходил мимо, бросив мельком взгляд на сгорбленную маленькую фигурку.
– Извиняйтесь, – он всё ещё был зол. По-хорошему, подобный «конфликт» тянул на серьёзное служебное разбирательство. У него были все причины отказаться от работы с синеглазками, потребовать отселить их с безумной нянькой в другой корпус.
– Я прошу прощения за своё поведение. Я вовсе не думаю, что у вас есть такие склонности…