Я знал, что когда Мирко сидит, прислонившись к стволу дерева с закрытыми глазами, он не настроен общаться. Это знак, что он устал от разговоров. Но я не умел вовремя замолчать. Мы же наедине.
– Мы скоро опять пойдем к старушке? – спросил я.
– Не очень. У тебя же пока хватает рубашек?
– Да, но мне сильно хочется замесить тесто.
– Ммм. Придется потерпеть. Сейчас мы здесь, в долине.
Он упорно не открывал глаза.
– Наше место здесь, в долине… Так, Мирко? Ладно, в долине и горах. Это же и наши горы. И той старушки.
– Да, наше место здесь. Долина живет в нас, как бы далеко от нее мы ни уехали.
– Ты знаешь это, потому что однажды бывал в Америке?
– Да…
Что-то в манере, с которой он произнес это последнее «да», подсказало мне, что он собирается сказать что-то еще, поэтому я промолчал. Я просто ждал, и он заговорил:
– Вот как мне кажется, Додо… Удел человека быть плотью и кровью своих родителей. Ты только что услышал, что в тебе есть черты от мамы и от папы. Но еще мне кажется, в нас есть что-то от места. В нас есть та вода, в которой нас купали в детстве. Первый воздух, который наполнил наши легкие. Мы происходим из этой земли.
Мирко пожевал соломинку. Потом добавил:
– И даже если мы не укоренимся здесь, мы станем в конце концов землей и растениями, песком и воздухом. Мне кажется, это довольно странная мысль. Тогда получается, что человек продолжает жить и после смерти, да еще и пользу приносит.
Я попытался представить себе, что я превратился в землю. Я мог бы стать нехилым холмиком. А уж сколько бы от меня стало пользы после смерти…
– Мирко, но ты ведь говорил, что прежде, чем стать землей, надо, чтобы человека искусали мошки, жучки и другие животные? Ты так рассказывал.
– Да, так и должно быть. В природе все должно идти своим чередом.
– Да, я тоже так считаю.
Казалось, Мирко вот-вот уснет, а я пытался разобраться с землей, крутившейся у меня в голове. И я не мог не спросить еще кое о чем. В первую очередь, чтобы не дать ему заснуть.
– Иногда некоторые вещи очень легко перепутать, да, Мирко?
– Ну да, так бывает.
– Я, например, легко могу спутать черного дрозда и певчего дрозда. Или обычную крысу с водяной. А еще я не отличаю жену ростовщика от сестры пекаря в том городишке с толстым флюгером, это ты и сам знаешь. Разве что когда сестра вся в муке. У меня ощущение, что нужно столько всего помнить. Я же даже названия городов путаю.