Он в сердцах пнул курицу, переходившую дорогу прямо перед ним, и пожалел об этом, прежде чем курица успела пожалеть о выбранном маршруте. Теперь она лежала в отдалении и барахталась, а перья и пух парили в воздухе.
– Извини, – прошептал Карл, сворачивая курице голову. И извинился еще раз, отрывая ее: – Прости. Я не знаю, что со мной происходит.
Карл бросил голову на землю, та лежала и бурила его растерянным взглядом. Он мгновение смотрел в ответ. Потом сунул тушку курицы под мышку, взвалил мешок за плечо, бросил последний взгляд на отчий дом и вышел на пустынную горную дорогу, которая его сюда привела. Он точно знал, что никогда в жизни больше не вернется.
Курица пробудила в нем воспоминания. Карл шел и вспоминал ту ночь, когда он сбежал. Он помнил боль в спине от камня. И облегчение, нараставшее с каждым шагом, отдалявшим его от фермы. На небе было полно звезд. Вскоре он вспомнил, какое счастье – спать под открытым небом и просыпаться от того, что пара кроликов копаются в траве рядом. Какое наслаждение он испытал, откупорив бутылку самогона и впервые в жизни попробовав алкоголь, как он почувствовал себя взрослым, свободным и немного пьяным.
Тогда его потянуло на юг, в долину, и вскоре ему повезло найти место в трактире, откуда недавно сбежал посудомойщик. Карл был высоким, так что все поверили, что ему уже шестнадцать. А сам Карл толком не знал, сколько ему на самом деле. Только что он большой. Он делал все, что ему велели, в том кабаке. Мыл посуду. Вскоре он же прибирался, следил за курицами, красил фасад, чинил крышу. От него был толк. И он был сильным. Но однажды он устал подчиняться и спать на затхлом матрасе в пристройке, и он поступил так же, как и его предшественник. Сбежал, прихватив курицу под мышку. А еще пару свежих яиц, ветчину с кухни и небольшую кастрюльку. Было уже поздно, поэтому никто ничего не заметил, кроме разве что петуха, который взволнованно кукарекал о деянии Карла в предрассветных сумерках. Но ему так и так положено было кукарекать.
Это было так давно. Тем не менее, Карл отчетливо помнил ощущение в груди в то утро. Чувство, что он сам себе господин, что он полностью свободен.
С курицей под мышкой.
Он свернул с горной дороги на звериную тропу через искалеченный кустарник, вдоль склона, по жесткой траве и снова через кустарник. Он чувствовал, как рубашка прилипает к телу, пот стекает со лба и висков в бороду, которой уже несколько недель не касалась бритва. Наверное, он похож на дикаря.