Проржавшись внутри, я сберег Саре репутацию.
Ее горбинка – то, что делает Сару уникальной.
Я до сих пор считаю ее милой —
горбинку,
не Сару.
Милота и Сара – понятия несовместимые, но понял я это позже, когда Сара решила познакомить меня со своими родителями, считая, что у нас – рука об руку прямо до гроба.
Если бы моя сестра Софья знала иврит, думаю, они бы неплохо спелись. Они похожи характерами. Но, увы, Софи не в её команде. Это я понял ещё на пороге дома, когда сестра после того, как я представил Сару как свою девушку, мерзко скривила физиономию.
Моя мама сделала примерно так же, но с толикой удивления и снисхождения в то время, как любимый сын зажал её в крепких объятиях, а отец… Отец – мировой мужик, хотя даже в его выгнутой брови я прочитал изумление. Оно и понятно: месяц назад родители приезжали ко мне в Тель-Авив на вручение диплома, и о Саре даже близко никто не знал.
То, что я в отношениях полгода, не знал никто.
И Сара тоже не подозревала того, что наши скупые встречи в течение недели не результат моей дикой занятости в медцентре, а всего лишь приезд моих родителей.
Я не так часто их вижу.
Да что говорить – мы видимся редко, и ту неделю, во время которой они были в Израиле, я жадно хотел провести с ними.
С семьей.
Я не стал знакомить Сару с родителями,
черт его знает, почему.
Но так чувствовал.
Не готов, не уверен, побоялся – хрен поймешь! Может, всё вместе.
Но на воре, как говорится, и шапка горит. Когда мы с мамой обедали в не самом популярном заведении Тель-Авива, каким-то немыслимым образом нас увидела Сара. Я не знаю кого мне благодарить, но разбор полетов моя девушка устроила не в ресторане, а в моей съемной квартире.
Тогда мы впервые сильно поругались. Тогда мое терпение начало давать течь.
Сара бросала в меня посуду, которая даже не моя, а хозяйки квартиры. Она орала о том, что я кобель и мерзавец, а также изменщик. Когда я признался, что та «старая шлюха» – моя мать, Сара осталась верной себе, заменив «кобеля» на «лжеца», а «изменщика» – на «подонка».
Короче, при любом раскладе я остался мерзавцем.
Три дня назад мы вновь поругались.
Я уладил все дела со стажировкой и освободился раньше, чем планировал. В тот же день я купил билет в Россию, решив провести выпавшие свободные дни с семьей.
Вечером я сказал об этом Саре, на что получил версию того, что мой скорый отъезд – повод скорее смыться и начать изменять ей прямо на борту самолета.