– Они покидают судно последними! – рванул мой наниматель меня к аварийному выходу.
Именно там висели парашюты.
Остановившись напротив них, он внушительными карабинами пристегнул к ремню своих брюк черный рюкзак и лишь затем, быстро сняв один парашют, надел его, легко закрепил все ремешки, поправил и затянул пояса и…
Я сделала два шага назад. Ни за что! Ни за что я не прыгну!
Да под нами же только вода! Мы просто разобьемся! Или утонем!
Приняв волевое решение, я рванула обратно к своему креслу, но успела сделать лишь шаг, как была поймана в крепкие объятия. Поймана, развернута на сто восемьдесят градусов и поцелована.
Будто вспышка молнии, электрический разряд! Я опешила настолько, что забыла вообще обо всем. Видела лишь синие глаза, в глубине которых отражалась я сама – испуганная, бледная, словно неживая.
Миг, и короткое прикосновение губ к губам сменяется напором. Его губы размыкают мои уста, поцелуй углубляется, а в рот проникает теплый язык.
Веки мои закрылись непроизвольно. Вот тебе и Маша-катастрофа! Кажется, этот поцелуй был последним в моей короткой жизни, да еще и с почти женатым мужчиной.
Докатилась!
Я поздно поняла, что это был отвлекающий маневр. Стоило мне обнять его за шею, как он сжал обескураженную меня крепче, снова развернул – на этот раз к себе спиной – и быстро продел мои руки в ремни. Я и опомниться не успела, как под грудью и на животе застегнулись крепления. Еще два щелчка ознаменовали, что и бедра мои надежно зафиксированы, отчего юбка поднялась до небывалых высот.
Следом мне на голову были косо водружены прозрачные очки на резинке.
– Нет! Нет-нет-нет! – зашептала я, вцепившись в ремни, ища способ расстегнуть крепления.
Я оказалась прижата к нему настолько, что вообще не вырваться! Да что там вырваться?! Я дышать нормально не могла!
Но на то, чтобы высвободиться, этот сумасшедший не дал мне ни секунды. Прямо вместе со мной в качестве дергающегося прицепа он открыл дверь самолета.
Скрежет, щелчок, и я задохнулась от ударившего в нас холодного воздуха. Но это была только половина беды, потому что в непроглядную ночь Александр выпрыгнул из самолета вместе со мной.
Ощущение полета отозвалось щекоткой где-то в душе. Гул ветра в ушах, ветер даже во рту. С трудом пересилив себя, я зажмурилась, но легче не стало. Казалось, что воздух не только обжигал щеки, но и пронизывал грудь насквозь даже через рубашку. Страшно было до безумия. Единственное, чего я хотела, так это чтобы все это поскорее закончилось, но сама сделать ничего не могла. Одеревеневшие пальцы впились в ремни, а я все ждала удара об воду.