– Папа, а ты меня любишь как прежде? – И чего такую глупость спросила? Будто ей пять лет, не больше! Самой себя стукнуть захотелось хорошенько.
Похоже, отец был такого же мнения, потому как высоко поднял свои светлые брови – его лицо они не портили, не то что лицо дочери. Она дождаться не могла, когда ей позволено будет начать их красить или даже сделать татуаж. Как его делают, представляла она слабо, но на картинках смотрелось шикарно.
– Что за глупости? – наконец проронил отец. – Или у тебя опять проблемы с оценками? Так и не исправила двойку по алгебре?
Тедди чуть не зарычала от раздражения.
– Нет у меня никаких двоек! – возмутилась она. – Та двойка была в прошлой четверти и по случайности.
– По случайности – это когда Меньшовой поставить хотели, а поставили Мусовой, – назидательно произнес отец. – А когда ты не ту страницу открыла и сделала не те примеры и сдала их, это безалаберность или рассеянность. Ты таблетки от невнимательности пьешь? Может, тебя Дмитрий отвлекает?
Тедди не сразу поняла, что Дмитрий – это Димка, а когда поняла, совсем разозлилась.
– Димка тут ни при чем, у меня своя голова на плечах есть. И вообще, один раз всего было, а так я почти на одни пятерки учусь! Хоть бы заметил! – И она вылетела из кабинета, едва не сбив подошедшую к двери Матильду.
Только остыв в своей комнате, она поняла, что на ее вопрос он так и не ответил. Возвращаться не хотелось, к тому же там уже Матильда. Если она пришла к отцу, а не подслушивала под дверью.
Тедди представила мачеху со стаканом у двери, и ей стало смешно. Но потом она незамедлительно увидела перед глазами картину, где все в их доме подслушивают друг друга, и ей стало грустно.
– Заведу хомяка, – гоня от себя грусть, забормотала она себе под нос. – Буду выпускать его гулять, а потом ругать: мол, чего ты подслушиваешь, когда тебя подглядывать послали?
Стало немного легче. Она еще чуть-чуть была обижена на отца, но тот откупился новенькими заграничными красками, и девочка простила его. Краски она давно такие хотела, и, если бы отец ее не любил, он бы и не вспомнил об этом.
А потом и вовсе стало не до этого: учителя словно договорились напоследок перед каникулами вбить в них столько знаний, словно следующего года могло и не быть. Даже Ниточкина заметно погрустнела, чего уж говорить о нормальных людях, которые никак не мечтали променять весенние прогулки на уроки, а от них требовалось отдать ненасытному школьному чудовищу еще и время на сон и походы в кино!