– Люс, мы приедем ближе к обеду, ладно? – вновь заговорил Кассель. – Не хочется торчать дома.
– Хорошо. Прихвати сырные кальмары с собой.
– У тебя есть пицца с вяленой рыбой?
– Возможно, – я усмехнулась. – Посмотрим, сколько сырных кальмаров я получу.
– Так нечестно.
– Пицца огромная, парень. Думай хорошо.
– Прям огромная?
– Тащи кальмары и увидишь, – бросила я на прощание и сбросила звонок.
С первого этажа донёсся звонкий смех Декель. Накинув на тело огромный свитер Касселя, я спустилась на первый этаж. В носу заиграли лёгкие нотки пирога из ананасов и двух сортов яблок. Я вошла на кухню. Деник, лениво забросив ноги на соседний (мой) стул, болтал по телефону, попутно пытаясь забросить кубик сахара в одну из чашек с дымящимся кофе. Филипп, его лучший друг, уткнулся носом в одну из пяти книг, изредка отвлекаясь на тёплый имбирный чай.
– Где мама? – спросила я.
– Спит, – ответил Филипп, подняв на меня взгляд золотистых глаз. – Выспалась?
Я потянулась за кофе, игнорируя возмущённый взгляд Деника. Думаю, в этой чашке плавает не более двух кубиков сахара, если учитывать то, насколько плохо он целился.Я сбросила его ноги со своего стула, наблюдая за тем, как он от этого нервно перебирает пальцами. Его тёмные волосы сбитой паутиной легли на брови. В детстве Деник напоминал мне паука. Признаться, он и сейчас на него похож.
– Нет, но до следующей ночи продержусь, – я опустила горячую чашку на блюдце. – Что-то ты рано сегодня. Ночевал здесь?
Филипп пил чай маленькими глоточками; его присутствие согревало меня, как солнце в неимоверно жаркий летний период. Он стукнул чашкой о блюдце, прежде чем вновь поднять голову и ослепить меня своей улыбкой.
– Ночевал.
– Что-то происходит, – произнёс Деник, подушечками пальцев отбивая ритм по деревянной поверхности. Филипп закрыл книгу и заметно расслабился, почувствовав прикосновение стула к спине. – Старик Чарльз хочет встретиться.
– Зачем? – поинтересовалась я, прихлёбывая горячий кофе.
– Что за Чарльз? – поинтересовался Филипп.
– Отец матери, – ответила я. – Он кроме неё никого не любит.
– А меня ненавидит, – выплюнул Деник, закатив глаза.
Грубый каблук винтажных ботинок отбивал ровный ритм по деревянному полу. Декель сбросила вызов и громко хлопнула входной дверью. Словно утренняя буря, она влетела на кухню, попутно убирая подальше от лица пушистые от чрезмерной влаги волосы. Её губы сжались в кривую полосу, контур которой был спрятан за приятной розовой помадой.