Конечно, родители Костика и Лилии угостили бы меня едой, но едва Лилия начала плескать на меня воду, за забором на улице появился мой брат. И взмахами руки он потребовал, чтобы я вышел к нему.
– Ты чо, позорник? Попрошайничаешь? Не смей, проглот, ходить к ним. Только о жратве и думаешь?
Маленький домик до окон утопал в земле. Его окна всегда были закрыты белыми занавесками. От двери наверх, как от землянки, шли ступени, земляные. В домике жили три необычные девушки. Домик был частью ушедшей под воду улицы. Рядом с домиком был берег реки, а ниже по реке в тридцати, примерно, шагах стояли ворота пристани. А напротив домика было широкое пространство, за которым начинался длинный ряд скамеек для пассажиров. За скамейками был очень высокий забор «Табаксырья».
Я курил «окурки» с пяти лет. И мы каждый день забирались на территорию «Табаксырья», чтобы поиграть или через разбитые окна вытащить из мешков самосад. А потом мы лёжа или сидя на траве, старательно скручивали из газет нечто странное, а порой – смешное набитое табаком. Курили.